Гринголл улыбнулся.
— Не сомневайтесь, Шеррик, он предвосхитит наши действия! Вы найдете его полным желания помочь вам. Только я лично предпочел, бы иметь дьявола против себя, чем Каллагана со мной! Я советую вам разговаривать с ним очень осторожно, потому что он может быть очень приятным, в особенности, если решит спрятать свои когти, а также потому, что если захочет, то сможет оказать вам большую помощь.
— Вы знаете его лучше, чем я!
— Да, я могу это утверждать! И самое забавное, что я его не ненавижу! Это особенный тип, у которого свои принципы и свои собственные стандарты действий, которых он -неукоснительно придерживается и которыми пользуется с необыкновенной изворотливостью.
— Можете ли вы сказать мне, сэр, как я должен вести с ним разговор?
— Я приму его, когда он. придет,— ответил Гринголл.— У меня будет с ним официальный разговор, и я попытаюсь понять, какую он ведет игру, если он ее ведет. Другими словами,- я попытаюсь выяснить, правдива ли его история.
И неуверенным тоном добавил:
— Во всяком случае, он придаст ей видимость правды. Потом я пошлю его к вам. Если я увижу, что он сможет дать вам полезные сведения, я позвоню вам по телефону, пока он будет спускаться с лестницы.
— А когда он придет?
— Во время пятичасового чая.
Гринголл вздохнул и добавил:
— Когда он приходит сюда, то всегда к чаю. Он считает, что в это время атмосфера наиболее благоприятная.
— Можно подумать,— колко заметил Шеррик,— что Каллаган большого о себе мнения.
— Это так... Самое любопытное, что у него есть все основания так думать. Вы помните дело Виндаун? Он провел его артистически, с мастерством проделав исключительную работу, одну из лучших, какую я когда-либо видел. Неприятно, что он не всегда говорит правду, но он полон идей, иногда прямо блестящих. Не забывайте об этом, Шеррик!
— Не забуду, сэр. Но я не думаю, что сильно полюблю мистера Каллагана.
—.Я в этом уверен,— с улыбкой проговорил Гринголл,— я тоже вначале не любил его.
Шеррик вышел, а Гринголл вернулся к своему столу, взял карандаш и стал рисовать дыню.
* * *
Эффи Томсон сидела за своей пишущей машинкой, когда вошел Николс и прошел в кабинет Каллагана. Дверь осталась открытой, и она услышала, как он открыл дверцу шкафа, чтобы достать бутылку виски. Он ставил ее на- место, когда она подошла к нему.
Его массивная фигура расположилась в кресле Каллагана. Он улыбнулся, насмешливо взглянув на нее:
— Итак, дело не выходит, Эффи? Вы, видимо, не в своей тарелке? Одежда ваша на месте, но лицо ваше мне не нравится. Под глазами синяки. Что же происходит, малышка?