– Она бы тебя полюбила, – прошептал Риз, и у него дрогнули губы.
Это был еще один величайший подарок из числа полученных мной. Я наклонилась, и наши лбы соприкоснулись. «И я бы ее полюбила».
Я ощущала благодарность Риза. Так прошло несколько минут. Мы молчали, дыша друг другом.
Когда ко мне вернулась способность говорить, я выпорхнула из его запаха, сказав как можно непринужденнее:
– У меня тут мысль появилась.
– Мне волноваться сейчас или позже?
Я шлепнула его по сапогам, и Риз засмеялся. Искренне, безмятежно. Его смех наполнял мое тело, проникая до самых глубин. Я выставила ладони, на которых красовалось по глазу.
– Хочу поменять эти изображения.
– Зачем?
– Ты же больше не подглядываешь за мной. Пусть на месте глаз появится что-то другое.
– Клянусь тебе, я никогда не подглядывал, – сказал Риз, прижимая руку к сердцу.
– Такие зануды, как ты, не могут не подглядывать.
– И чем же ты хочешь заменить глазки? – со смехом спросил Риз.
Я оглядела расписанные стены, столы и прочую мебель. Подумала о купленной шпалере.
– Я хочу изображение горы с тремя звездами над ней. Как у тебя на коленях.
Герб Двора ночи.
Риз надолго умолк. Его лицо оставалось непроницаемым.
– Учти: это изображение уже не поменяешь, – тихо предупредил он.
– И хорошо. Я в ближайшие сотни лет не собираюсь покидать Двор ночи.
Риз выпрямился, расстегнул верхние пуговицы облегающего черного камзола:
– Ты уверена?
Я кивнула.
Он встал напротив меня, осторожно взял мои руки, повернув ладонями вверх. На нас уставились два темно-синих кошачьих глаза.
– Повторяю: я не подглядывал.
– Подглядывал, и еще как.
– Хорошо, подглядывал. У тебя хватит великодушия меня простить?
В вопросе я уловила беспокойство. Задним числом Риз волновался, что я могла счесть его подглядывания вторжением в свою жизнь. Я встала на цыпочки и нежно поцеловала его:
– Где-то у меня еще оставалось несколько капель прощения.
Риз хмыкнул, затем провел большим пальцем по глазам на моих ладонях:
– Хочешь что-нибудь сказать перед тем, как получишь отметину на всю оставшуюся вечность?
У меня заколотилось сердце.
– Прими еще один мой подарок.
Риз замер.
– И что же это? – спросил он, улавливая дрожь в моем голосе.
Наши руки соединились. Я дотронулась до черных каменных стен, заграждающих его разум. Преграды расступились, пропуская меня и давая возможность показать последний дар.
Я надеялась, что и Риз воспримет это как подарок.
Его руки задрожали, но он молчал, пока я не покинула его разум. И опять мы молча смотрели друг на друга.
Дыхание Риза стало прерывистым. Глаза подернулись серебром.