— Она не продается, — повторила я, откинувшись на подушки.
— Двести.
Всевидящий!
— Зачем она вам?!
— Для коллекции.
— Девушек?
Орман усмехнулся.
— А ты учишься кусаться, Шарлотта.
Сказал тот, кто одним ударом лапы может оторвать голову. То есть руки, конечно, но сути это не меняет.
— Это плохо? — приподняла бровь.
— Это чудесно. — Он пристально посмотрел на меня. — Я хочу твою картину, Шарлотта, потому что она уникальна. Таких больше нет. Подумай об этом.
На такое я даже не нашлась, что ответить. Орман вернулся к своему занятию, а я пыталась понять, что мне делать с его предложением. Расставаться с «Девушкой» не хотелось, ни за какие деньги, но… Есть ли у меня сейчас выбор? Идти к леди Ребекке, просить ее о помощи — и о какой? Если представить, что Орман не шутит, я могла бы…
Нет, об этом лучше не думать.
Нет, нет, нет!
Мы больше не разговаривали, но за время, что Орман меня писал, сделали несколько перерывов. Он выходил из мастерской, а я бродила по ней, разминаясь и представляя, что у меня может быть такая же. Такая же, если я соглашусь, приму его предложение.
Но что толку писать, если моих картин никто не увидит?
Художественный салон Шарлотты Руа станут обходить стороной, и уж точно никто не захочет там выставляться.
Надо признаться, отчасти Орман все-таки прав. Наверное, я бы не смогла как мастер Викс, всю жизнь писать только для себя или для ограниченного круга тех, кому можно показать свои сюжеты. Какой в этом смысл, если они не украсят ни гостиную, ни спальню, ни даже коридор. Если никто не взглянет, не улыбнется или не отметит вложенных в них чувств? Само по себе произведение искусства нелепо, любое, даже самое прекрасное — если оно сокрыто от людей.
Но есть ли у меня будущее после такой статьи?
Поднялась на второй этаж мастерской, где стоял шкаф с книгами по искусству. Здесь был и анатомический атлас Фериха Зильберта в двух томах, о котором я могла только мечтать. Огромные тяжеленные фолианты. Книги, посвященные разным техникам, дорогие, написанные на разных языках — вэлейском, маэлонском, на нашем.
Провела пальцами по корешкам, представляя, что точно такие же могли бы принадлежать мне. Подумала об этом — и снова разозлилась, еще сильнее. На Ормана с его предложением, на себя за такие глупые мечты. Ловушка красивой жизни захлопнется, не успею даже вздохнуть. Или…
— Моя библиотека к твоим услугам.
Вздрогнула и обернулась: Орман смотрел на меня снизу вверх. Точнее, с первого этажа на второй, положив руку на ленту перил.
— И та, что касается магии, тоже. Спускайся, Шарлотта. Продолжим.