— Но у нас нет выбора. И почему вы называете меня учеником? Ведь мы, трое мудрецов, равны друг перед другом.
— Выбор есть всегда, — серьёзно произнёс V. — А вы для меня всё равно останетесь учениками. Вам многое предстоит узнать.
— И какой же этот выбор? — спросил мудрец C.
— Если воины ещё не созрели для настоящей борьбы, то их ждёт смерть. А перерождённые воины рано или поздно спасут этот мир. Это бесконечность. Нам торопиться некуда.
Яркие вспышки заметил Ричард, которому уже изрядно надоело ждать своих друзей. Предчувствуя что-то неладное, он выбежал на улицу.
— Что происходит? — закричал он. — Остановите это безумие!
Но воины не слушали Ричарда. Они были одержимы. Будто бы миллионы демонов вселились в них. И назад дороги не было.
Трещина продолжала разрастаться, снова и снова обжигая бедного Уайта. Преимущество было не на его стороне. Йеллоу подошёл к нему и приставил меч к горлу.
— Думаю, ты понимаешь, что проиграл, Уайт, — с пренебрежением в голосе прошипел Йеллоу.
— Свет уничтожения! — задыхаясь, ответил Уайт.
— Что? — ужаснулся его соперник.
— Свет уничтожения! В атаку!
Неведомая сила развернула Йеллоу назад и протащила по асфальту. Меч упал на землю.
— Хватит! — что есть сил закричал Ричард и встал между воинами. — Посмотрите на себя! Что вы творите? И эти люди собираются спасать планету. Смешно! Я в своё время пожертвовал собой, своими чувствами, чтобы не произошёл хаос. А вы… Да я вас не узнаю. Алекс, я всегда тебя считал грамотным лидером нашей команды, доблестным рыцарем. Что же случилось сейчас? Майк, ты всегда был добрым и светлым человеком. Неужели ты стал другим? Не верю. Да и вы боретесь не за любовь. Потому что истинная любовь не приносит боль, разруху и ненависть.
— Он прав! — воскликнул неожиданно появившийся Том. — Любящее сердце не причиняет боли.
Все замолчали. Но это молчание прервалось визгом тормозов. Из оранжевого Порша вышли Дэвид с Максом.
— Что мы пропустили? — поинтересовался Макс.
— Ничего особенного, — Йеллоу нахмурился, подошёл к Уайту и протянул свою руку. — Прости меня.
Уайт с трудом встал на ноги и обнял своего друга так, будто бы обнимал родного брата.
— И ты тоже, — прошептал он. — Прости меня.
— Тебе не за что извиняться, — улыбнулся Йеллоу. — Ты — живой, тебе тоже может быть больно.
— Извините, — театрально закашлялся Ричард. — Не желаете ли вы проследовать в дом, чтобы всё-таки отметить мой день рождения?
— С удовольствием, — кивнул Том, зашёл вовнутрь, а все направились за ним.
* * *
Мари ушла в тот день по-английски, не оставив даже записки. Но на следующий день она оставила сообщение и Майку, и Алексу.