…Уже поздно вечером, когда Савдунины ушли, ребята уснули, он мыл на кухне посуду и вдруг подумал, что в общем-то до сих пор жил совсем не так, как положено жить. Не так, как отец, не так, как Савдунин, — а только для себя, для семьи.
Когда мать вошла и взяла полотенце — перетереть тарелки, она увидела, что Дмитрий улыбается. Это было неожиданностью. Она давно не видела, чтобы сын улыбался.
— Ты помнишь, как называли отца на работе? — спросил Шилов.
— Профсоюзный бог, — трудно выговаривая первое слово, сказала мать. — Его очень любили, и добро всегда возвращается добром. Почему ты вспомнил об этом?
— Так, — ответил Дмитрий. — Я сейчас вообще много вспоминаю.
В каждом цехе обычно все знают обо всех. Здесь ничего не скроешь, рано или поздно истина выйдет наружу — и вовсе не потому, что кое-где находятся охочие до сплетен соглядатаи (их не уважают, к ним не прислушиваются), а просто так уж всегда бывает в каждом коллективе, большом или малом. Люди проводят на работе треть жизни; невольно домашние дела переплетаются со служебными, в цехе говорят о доме, дома о цехе. К тому же, люди связаны между собой не только работой, но и домами; здесь, на «Коммунисте», эта связь была еще тесней, потому что заводу принадлежали несколько домов, «двойка», «тройка», «четверка» и последний — «свечка», где жили только свои, заводские.
Поэтому о новоселье у Панчихина в цехе знали во всех подробностях, и кто был, и как гуляли целую ночь, и что денег Панчихин не пожалел — чего-чего только не стояло на столах! Короче говоря, новоселье было шумным и пышным, ну, а ежели кто и перебрал по такому случаю — ничего страшного, дело святое. Правда, после новоселья начальник участка Клюев прихворнул: выходил курить на балкон, вот и получил насморк. Ничего страшного. Участок работал по-прежнему.
…В конце февраля возле проходной на щите объявлений появился плакат: «Видел ли ты эти фильмы?» Дом культуры предлагал рабочим абонементы на просмотр фильмов Чаплина. Савдунин пошел в завком и взял два — для себя и жены. Хватит сидеть сиднями дома. В кино они выбирались редко, а здесь, хочешь не хочешь, придется ходить.
Он любил этот огромный, будто бы сложенный из кубов Дом культуры. Быть может, любовь эта жила в нем потому, что дом строили до войны, когда Савдунин был учеником ФЗУ на «Коммунисте», и каждый ученик должен был отработать на строительстве ДК по двенадцать часов. И если он за всю свою жизнь сварил, может быть, тысячи разных узлов, конструкций, деталей — все они уходили от него, не запоминаясь, а вот Дом культуры стоял, будто храня в себе частицу и его, савдунинского, труда.