— До сих пор? У тебя, значит, все эти годы была несчастная любовь? А на вид ты всегда такая бодрая, довольная всем, уверенная в себе и спокойная.
— Спасибо тебе за комплименты! Если бы я такой не была, не научилась быть самодостаточной, быть одной, но не одинокой, то тогда жизнь меня давно уже сломала бы. Как соломинку…
— Ой, бабуля! Сколько я сегодня для себя нового и важного узнаю!
— Да, внученька, для тебя сегодня новая школа открылась. Школа жизни.
— А расскажи, как же так получилось, что ты его, единственного, упустила?
— Как встретила неожиданно, так неожиданно и упустила. Когда меня грусть-тоска одолела, я слишком доверчивой стала. Легко было любому мужчине меня в себя влюбить, да жалостью окутать. Даже неловко как то вспоминать об этом… В общем, посыпались на мою одинокую душу знакомства с мужчинами — одно за другим. Бабушка, видя, как я ожила, окрылилась, была не против визитов моих кавалеров. И длилось это в течении лет пяти. Только ни с кем из них у меня так ничего серьёзного и не склеилось. А от одного я даже дочку родила — твою маму.
— А единственный?
— Он был среди них. Имя у него необычное: Витольд. Да и сам он человек очень уж необычный. Нестандартный во всём: одевался, как Элвис Пресли, мыслил, как Сократ. Я часто ловила себя на мысли, что на его фоне выгляжу, как простушка-провинциалка. Даже неловко было с ним ходить на концерты, да спектакли разные, которые он готов был посещать хоть каждый день. Он и сам творил постоянно что-то. То песню под гитару, то поэму, как отзыв на какое-нибудь событие, то портрет чей-нибудь нарисует.
— И тебя рисовал?
— Рисовал. Я сохранила все его портреты.
— А я их не видела. Ты не показывала мне.
— Теперь покажу. Обязательно!
— Он, наверное, известным стал?
— Нет. Он к этому не очень-то стремился. Работал инженером. И творил, творил, творил — не для славы, а для души, для полноты жизни.
— И как же он успевал всё это делать?
— Я тоже задавала себе такой вопрос. И думала: ну, вот выйду за него замуж, семейные заботы лягут на его голову — времени для творчества будет меньше. К тому же себя, как это теперь говорят, презентовать, продвигать он не умеет и в глубине души всё-таки не удовлетворён своей невостребованностью, неизвестностью. А тут ещё я с ребёнком. Вот и решила, что мы не пара. Удивлялась, что же во мне такое особенное есть, что привлекает его внимание? Замечала, что и меня в его натуре что-то привлекает. Но не могла освободиться от комплекса перед его непохожестью на других, нестандартностью, вычурностью, яркостью. Милиция в городе его часто останавливала, подозревая в нём то фарцовщика, то неформала, то иностранца-нелегала. В то время таким людям не было места у нас, за железным занавесом, в Советском Союзе.