коллега. Так и до горемыки недалеко
— до содержателя гарема. Поэтому пишем «гаремыка» через букву «а».
Как раскаявшийся преступник, я метался по ванной и продолжал свой красноречивый взрыв эмоций:
— Измена физическая, не требующая любви, была бы, наверное, пережита тобой легче, чем эта моя измена духовная. Другая на твоём месте выгнала бы уже давно меня из дома. А ты… Ты страдаешь из-за меня. Страдаешь, как Иисус на кресте. Это ты святая женщина, а не Лина, живущая сама для себя, без семьи.
— Просто я люблю тебя! Люблю такого, какой ты есть!
Она перешагнула через ванну и обняла меня, снижая обороты моего самобичевания.
Это на меня подействовало успокаивающе и уже через минут пять я лежал в постели в объятиях Оксаны, словно маленький, обиженный мальчик. А ведь думал, что будет всё наоборот: я буду успокаивать жену в своих объятиях.
А затем она ощутила ко мне такой прилив нежности, что… Нет, сексом такое не назовёшь. Это, как первые минуты близости с самым дорогим человеком в мире… Это, как космический акт взаимности… Даже я, ещё минут десять назад не освободивший полностью своё сердце для обновлённых чувств к Оксане, теперь смог испытать всё ЭТО. Смог, наконец, сказать ей слова любви…
Оксана
В те минуты близости с Витольдом со мной творилось нечто непостижимое. Мне хотелось сливаться с ним и душой, и телом бесконечно…
Я просила его об этом во второй раз… В третий… И ещё раз — утром. Я не хотела замучить мужа своими порывами, но сдержаться не могла. Я ощущала себя той самой Оксаночкой. Той самой тридцатилетней женщиной, которая впервые полностью открыла, доверила свою душу, а вслед за ней и своё тело, долгожданному ЕДИНСТВЕННОМУ мужчине…
Я понимала, что таким образом освобождаюсь от депрессии. Что всё моё существо просто требует эмоционального обновления, очищения… Боже! Сможет ли такое повториться ещё раз?.. О, нет. Такое не повторяется. Такое обновляется. И обновляет нас самих…
Утром в спешке перед работой после долгих выходных я успела ему сказать, что нанесла себе рану около вены не специально, а случайно — каким-то нелепым образом. Да, я взяла лезвие в руки, чтобы… Но не смогла себя… Зарыдала. И вдруг поранилась…
Но это уже позади… Как я рада, что Витоша проникся ко мне прежней… Нет. Обновлённой. Обновлённой силой тёплых чувств! Чувств, где не только жалость, не только страх перед Богом… Я рада, что всё это произошло до того, как он пришёл на работу — туда, где рядом она — Лина…
А ещё я с каким-то новым ощущением поняла одну истину для себя: если бы Богу неугоден был наш с Витольдом союз, мы не создали бы никогда семью, двоих деток не родили бы. Это ведь так очевидно… Надо будет обязательно сегодня сказать ему об этом.