Подруги мне часто завидовали:
— Какой у тебя замечательный муж! У вас так много общего!
И мы это замечательное общее чуть было не растеряли… Я правильно сделала, что никому из подруг не рассказала про его служебный роман. Прежде, чем понять все нюансы этой истории, они начнут осуждать его. Осуждать, подобно тому, как я плохо — стереотипно — думала о том, что Лина заманивает его в свои «духовные» сети.
Обсуждала её. Ревновала его… Ревновала ещё сильней, и даже завидовала, когда она пела вместе с ним на том новогоднем концерте. Больно было от мысли, что в ней он захочет найти замену мне не только как жены, но как и исполнительницы наших песен.
Ох, Витольд, Витольд. Ты любил меня сильной, а слабой не смог. И на одной моей любви к тебе мы далеко не уехали… Твоя любовь-эйфория ко мне тринадцать лет назад прилетела и… улетела. И на смену ей быстро пришло время для любви-труда. Труда каждодневного.
Мы перестали трудиться сообща, как и многие семейные пары. И воздвигли между собой стену. Вот и повторял он мне в новогоднюю ночь:
— Я чувствую нашу с Линой родственность душ…
Нет, это было всего лишь совпадение точек зрения на темы их бесед. Ещё одна подмена понятий. Родственность душ — это нечто большее. Это то, что, надеюсь, было и будет ещё в нашем с Витольдом союзе… Не может быть родственности душ у него, эзотерика, и у неё — православной, строго соблюдающей все нормы своей религии.
Тогда, в новогоднюю ночь, я не могла ещё всё это ему сказать, а Витольд лишь повторял:
— Ты снова говоришь о своих чувствах. А кто позаботиться о моих?..
Только Время. Время.
Сколько же бесценных минут, часов, дней, лет теряют миллионы людей, которые вот так же, как мы с Витольдом, недолюбили друг друга?..
Витольд
В канун Рождества я словно родился заново. Сперва Оксана, а на следующий день и я ощутили те порывы любви, которые связали нас друг с другом почти тринадцать лет назад.
Через неделю, закрутившись в обыденных заботах, стали терять эту лёгкость… Но главное — вовремя заметить и подкорректировать. Заметили, слава Богу!
Мы с Оксаночкой недолюбили друг друга за эти тринадцать лет. Сколько бесценных минут потеряно… Теперь будем навёрстывать.
Я шёл по рождественской Москве и ловил себя на мысли, что осознал лучше одну истину: любовь — это ещё и экзамен. Каждодневный экзамен на прочность…
Каждый человек заслуживает ту оценку, те уровни стабильности, те просторы счастья, для которых он себя создал. И всегда можно создавать себя для большего!
Лина писала в своём ответе: «Ситуация потеряла актуальность… Живём дальше»