Ренегат (Поттер) - страница 174

Харди пустил лошадь медленным шагом, не оглядываясь на пленника. Ослабленная веревка начала натягиваться. Райс хотел пить. Боже милостивый! Он мучился от жажды. Но ноги его уже пришли в движение. Реддинг пытался ступать как можно мягче по выжженной, горячей земле и острым камням. Он не должен натягивать веревку, иначе шея его просто будет сломана или он задохнется. А он еще не был готов к смерти. Не сейчас. У него наклевывалось новое дело на этой земле.

Он должен свести счеты с этими негодяями, и он не собирался умирать, пока не рассчитается с ними.

Сюзанна! Он попытался думать о Сюзанне. Не о боли. Не о жажде. Не о мучениях — о Сюзанне: о ее лиловых глазах и улыбке, о свежем запахе ее волос.

Райс старался двигаться быстрее, чтобы не затягивать веревку, но это становилось все труднее. Петля сдавливала ему глотку, затянувшись, когда он споткнулся. Правда, Харди замедлил шаг лошади, точно боясь слишком рано прикончить свою жертву. Лошадь шла шагом, но Райс начал выдыхаться, он сбил себе ноги в кровавое месиво, задевая босыми ступнями за острые камни, и, кроме того, он спотыкался значительно чаще, чем раньше.

Реддинг не знал, какое расстояние они преодолели, когда, наконец, Харди остановился под огромным раскидистым тополем. Мартин перебросил конец веревки через ветку и обвязал ее вокруг ствола. Райс вынужден был стоять прямо, иначе он обрекал себя на смерть от удушья. Веревка чуть-чуть провисла, но послабление было незначительным. Райс ждал, что будет дальше. И дождался.

Харди кивнул одному из своих ковбоев, тот достал хлыст.

— Посмотрим, как танцует наш щеголь, — предложил Харди. — И как он молит нас о прощении за свой длинный язык.

— И за Хупера, — добавил кто-то. Хлыст щелкнул, поднимая пыль вокруг Райса. Они хотели заставить его прыгать. А он принуждал себя оставаться недвижным.

— Ну, покойник, можешь начинать просить о помиловании, — предложил Мартин. — Или, может быть, вначале займемся манерами?

Райс никогда никого ни о чем не просил, тем более — не умолял. И теперь не собирался.

— Презренные твари. Пресмыкающиеся, — процедил он с отвращением.

Харди подал знак своему человеку, тот взмахнул бичом. Плетеный хлыст обвился вокруг груди, сдирая кожу. От боли Реддинг закрыл глаза. Слава Богу, хлыст помиловал его едва затянувшуюся рану. В следующий раз ему может не повезти. Кроме того, он не мог двигаться — не больно-то подвигаешься с веревкой на шее.

Удар бича вернул Реддинга в прошлое. Много воды утекло с тех пор, как хлыст другого человека обжигал его молодое тело, заставляя почувствовать собственное ничтожество. Тогда в собственных глазах он был не человеком, хуже пса. Тогда он ничем не мог себе помочь. Но сейчас… Сейчас совсем другое дело… если он выживет, конечно.