К у з н е ц о в. Получается?
Б у д е т е. Редко. Вот помру, тогда, может… Когда я принес первую вещь, режиссер сказал: «Как-то у вас тут все очень просто. Надо, говорит, как у Чехова: на сцене чай пьют, а судьбы рушатся».
К у з н е ц о в. А вы?
Б у д е т е. Переделал. Он посмотрел и говорит: «В целом лучше. Только почему это они у вас теперь все время чай пьют?» Но все же взял.
К у з н е ц о в. Я тоже пытался, но, увы, безуспешно. Хвалят, но не берут. Однако я нигде не встречал такой странной фамилии…
Б у д е т е. Смешная, правда? Я ее сам выбрал. После развода. Ткнул пальцем в книгу и попал.
К у з н е ц о в. Я еще понимаю графа Оксфорда>14, а в России-то, в наше время, зачем?
Б у д е т е. Кого? А, это который Шекспир… Да нет, все проще. Ну, во-первых, развод. Я ей все оставил, даже фамилию. Во-вторых… убоялся.
К у з н е ц о в. Чего? Или кого?
Б у д е т е. Лучших друзей потерять.
К у з н ц о в. Зависть?
Б у д е т е. Чудовищная. Даже неинтересно.
К у з н е ц о в. Но мне-то скажите… Чего уж теперь.
Б у д е т е наклоняется к уху К у з н е ц о в а и что-то шепчет. К у з н е ц о в в изумлении отшатывается.
К у з н е ц о в. Так это вы? Вы… и здесь?
Б у д е т е. Ну, а куда мне еще? В Дом писателей?
К у з н е ц о в. Н-да… А давно это у вас?
Б у д е т е. Года два. Глупо, да?
К у з н е ц о в. Глупых болезней не бывает.
Б у д е т е. Правильно. И все же… фигово. Лучше бы, право… хоть бы где-нибудь повыше.
К у з н е ц о в. Бросьте. «Наше все» еще и не тем болело.
Б у д е т е. Вы тоже… имеете отношение? Э-э… К литературе?
К у з н е ц о в. Увы, на уровне попыток. Все прежнее существование ушло на борьбу за это самое… существование.
Б у д е т е. Семья, конечно?
К у з н е ц о в. Да я не жалею. Еще неизвестно, что бы получилось. А так — жена, дочка…
Б у д е т е. Мне кажется, сейчас вы — неискренни.
К у з н е ц о в. Нет. Просто я до сих пор… не уверен. Знаете, со студенческих лет у меня скопилось много общих тетрадей. Для лекций. Так вот почти все они начинаются так: «Первое сентября». Потом… ну, скажем, «Зарубежная литература Средневековья и раннего Возрождения. Данте Алигьери». И… все. Девяносто пять чистых страниц.
Б у д е т е. Понятно. Хороший образ.
Появляется хмурая М е д с е с т р а со стопкой медицинских карточек.
Б у д е т е. Здравствуйте.
М е д с е с т р а проходит мимо, не оборачиваясь. Скрывается за дверью кабинета.
К у з н е ц о в. Колоритная тетка.
Б у д е т е. Бесами одержимая. Ни капли сочувствия. Как это хамство достало.
К у з н е ц о в. Если бы мне сейчас сказали: ничего у тебя такого нет, я бы со всем примирился. Даже с ней. Перестал бы переживать по пустякам. Стал бы снисходительнее ко всем и ко всему. Я бы, Арнольд, немедленно сел работать. По-настоящему. Я, знаете ли, умею. Когда соберусь. Я бы мог написать настоящую пьесу. И со вторым, понимаете, планом, и с десятым… Сказать-то есть что. Я бы мог…