Габриэль умолкла. Сердце в ее груди стучало, точно взбесившийся молот. Опасаясь, что она сейчас может увидеть, Габриэль повернулась к Дрю. Шотландец смотрел на нее так, словно видел в первый раз.
— Ты хотела убить Керби, — медленно произнес он. — Потому решила найти доказательства его вины. Ты считала его убийцей своего отца, а также подозревала в намерении убить тебя. И все это время ты ни разу не подумала о том, что он с тобой сделает, если узнает, кто ты есть. — Дрю умолк, удивленно покачал головой, — Ты, девушка, потрясла меня до самых печенок.
— А я думала, что тебя ничто потрясти не может.
— Тебе это удалось, — ответил он. — Человек, который рискует погибнуть под копытами обезумевших коров, утонуть или попасть в лапы индейцев — и все это ради мести…
— Нет, не ради мести! — перебила она его.
— Для чего же тогда?
— Во имя справедливости.
Дрю насмешливо улыбнулся.
— Ну, это просто другое название мести.
— Дрю, я должна узнать, что случилось. Ты можешь это понять?
— Конечно, могу, — сказал он, и взгляд его смягчился. — Я даже могу понять, что тебе хотелось убить человека, которого ты считала убийцей своего отца. Но я не понимаю, чего ты хотела достичь, прошмыгнув в лагерь, вынюхивая, кто есть кто, — ведь ты рискуешь жизнью.
Задетая за живое, Габриэль возразила:
— Я не прошмыгнула и ничего не вынюхивала.
— А как называется твое поведение?
— Я хотела установить правду с твоей помощь или без тебя.
— Без меня!
— Но ведь он убил моего отца! Он пытался убить меня!
Дрю покачал головой:
— Я не представляю, что Керби Кингсли вообще способен кого-либо убить. Думаю, гораздо вероятнее другое: тот, кто дважды устроил на него засаду, и есть тот самый человек, кто убил твоего отца.
Габриэль стиснула зубы. Да, в словах Дрю есть резон. Да, это похоже на правду. Но ведь отец сказал, что это был Кингсли. Она точно помнит его предсмертные слова. И она слишком долго держалась этого убеждения, чтобы вот так, сразу от него отказаться.
— Керби твой друг, — с упреком сказала Габриэль, — вот поэтому ты и мысли не допускаешь, что он может быть убийцей.
— Это верно, — согласился Дрю.
— А что, если ты ошибаешься?
Он помолчал.
— Если он не виноват, — продолжала она, — я не сделаю ему ничего плохого тем, что буду за ним следить.
— Но если он виноват, тебя могут убить, — Ты, значит, допускаешь возможность его вины?
— Нет, — сказал он тихо, — не допускаю. Просто хочу, чтобы ты взвесила рискованность и последствия своих действий.
— Неужели?
На лице его промелькнула грусть.
— Да. Именно поэтому я не вскакиваю и не бегу прямиком к Керби. Но я сам, кстати, никогда не был образцом добродетели.