Дрю вздохнул.
— А что шериф сказал о письме твоего отца?
— Я его не показала, — сказала она с вызовом, — я же знала, что он бы мне не поверил, а я не хотела бросать тень на доброе имя отца, тем более что у меня не было прямых улик против Кингсли.
Тишина оглушала. Габриэль могла почти слышать вопросы, которые не задал Дрю, чувствовала его сомнения… и безнадежность затопила ее душу.
— Ты мне не веришь, — упавшим голосом сказала она.
Дрю сделал вид, что не слышал. Вместо этого он спросил каким-то странным тоном:
— Говоришь, это произошло в мае?
Девушка кивнула.
— В марте напали на Керби, — сказал он медленно, — устроили засаду.
Она резко подняла голову.
— На мистера Кингсли?
— Угу, — кивнул Дрю, — и тут наблюдается некоторое совпадение, не так ли?
— Засаду? — повторила Габриэль. — Ты уверен?
Он снова кивнул:
— Я сам там был. Я случайно подслушал разговор троих человек в салуне, которые договаривались устроить засаду. Кто-то предложил им пять тысяч долларов, чтобы они убили Кингсли. На следующее утро я поехал за ними… ну и достаточно сказать, что планы эти не удались.
Габриэль была потрясена. Она ни минуты не сомневалась в правдивости Дрю. И, разумеется, он сорвал планы заговорщиков. Но если кто-то напал и на ее отца, и на Кингсли, то кто же?..
Холодок пробежал по ее спине. И то, что Дрю добавил, лишь усилило страх.
— Четверо… — сказал он. — А кто были те двое?
— Не знаю, — выдохнула Габриэль. — Отец не назвал их в письме, но, думаю, теперь они живут под другими именами.
— По-видимому, — пробормотал Дрю. — Но, предположим, тебе удалось бы добыть некоторые доказательства. Думаешь, Керби сознался бы в своей вине?
Габриэль опустила взгляд. Ее пальцы теребили край потрепанного плаща.
— Не знаю. Но, может быть, я сумела бы заставить его сознаться. Я даже… думала, что смогу убить его…
Повисло молчание, и Габриэль постаралась взять себя в руки. Не глядя на Дрю, она продолжала:
— Когда я уезжала из Сан-Антонио, то была… я сама не знала, на что готова. Я все время видела одно и то же: отец лежит мертвый в луже крови. Мне совершенно некуда было податься. Родственников у меня нет. Я могла думать только о возмездии — возмездии любой ценой.
И она беспомощно развела руками.
— А затем, когда я попала на перегон — наверное, то было в ночь паники или тогда, когда мы… — и она молниеносно взглянула на Дрю, — в ту ночь, что мы провели у ручья, после Уиллоу-Спрингс… словом, я поняла, что не смогу его застрелить. И никого другого тоже.
И она сжала кулачки.
— Но я все равно хотела, чтобы справедливость восторжествовала. И я решила найти все же какое-нибудь доказательство, что это Кингсли убил моего отца. Вот что я делала в главном фургоне. Искала доказательство его преступления. Или хоть какое-то объяснение случившегося…