Пока солнце взойдет — роса очи выест
Пессимистическое настроение
Свои же серьезные заметки я писал часто по ночам. Днем брал интервью, знакомился с героями своих публикаций, вникал в суть интересующей меня проблемы. Это сейчас легко говорить: «вникал в суть проблемы». А за этим скрывается кропотливая работа по изучению действующего законодательства по данной теме, получение элементарных понятий о предмете написания заметки. В моем понимании журналист обязан перевоплотиться во врача, музыканта, строителя, чиновника и еще в кого угодно, чтобы написать заметку, которую прочтут люди и поверят ему. Особенно много пришлось мне тогда писать о медицине. В стране тогда внедряли ОМС (обязательное медицинское страхование). Коротко это звучало так: «Деньги в лечебные учреждения идут вслед за больным. Сколько пролечили, столько и получили». Лечить людей было просто нечем. Скорая приезжала на вызовы к больным без необходимых лекарств. Хирургам в больницах не хватало шовного материала. Кетгут был на вес золота. Но самое вопиющее положение было в городе с лечением туберкулеза.
В советское время было достигнуто самое низкое заболевание населения страны этой страшной болезнью. Сейчас завоеванные позиции утеряны, и туберкулез косит людей не хуже, чем онкология и сердечно-сосудистые заболевания. Я решил написать заметку о состоянии дел в городе с лечением туберкулеза. Когда я встретился с главным врачом городского противотуберкулезного диспансера Галиной Ивановной Рыковской и она ввела меня в курс дела, то не написать разгромную статью в адрес мэра города я уже не мог. Статья называлась так: «Я по городу ходил — стало вдруг мне плохо. Меня кто-то заразил палочкою Коха».
Это было вполне реально: в городе бродило несколько сотен больных открытой формой туберкулеза, которых некуда было госпитализировать из-за отсутствия мест в диспансере. А диспансер представлял собой тихий ужас: двухэтажное здание с протекающей крышей; канализационные трубы со второго этажа пропускали нечистоты на первый; пол скрипел прогнившими досками. Но самое страшное из увиденного — детское отделение находилось в одном дворе с диспансером, в котором прогуливались больные с открытой формой туберкулеза. Сюда со всего города мамаши везли детей, у которых оказалась положительной реакция на пробу Манту, для профилактического лечения. Заметку напечатали, а через день меня вызывают к мэру на прием. Я особенно не боялся, но приготовился к самым неожиданным поворотам своей судьбы.
Захожу в кабинет первого лица города. Помимо Валерия Александровича Самойленко, тогдашнего мэра, там было еще человек пять. Встретили меня хорошо. Смотрю — моя заметка лежит перед мэром, и вся исчеркана красным карандашом.