Встреча с Ларичевым
Случайность
Наше трио прошло в финал смотра, где мы играли «Чардаш» Монти и вариации на русскую народную песню «Во саду ли, во городе». В Москву нас не пропустили. Мы не учли самую малость — фестиваль-то армянский! Тематику надо было брать соответствующую. Хотя бы «Танец с саблями» Хачатуряна. Промашка вышла… Получили грамоту. Офицеры мои на радостях где-то загуляли, а я оказался предоставленным самому себе. Пошел прогуляться по городу. Красивый, много зелени, парки и скверы. В одном из скверов увидел толпу народа и услышал милые сердцу звуки гитары. Смотрю: сидит солдатик, гитара на правом бедре и так небрежно виртуозит что-то испанское. Больная челюсть у меня, как говорится, «отвисла».
Дождался конца импровизированного концерта и подошел.
— Здравия желаю, пехота, — сказал я, подражая установившемуся жаргону обращения между солдатами разных родов войск.
— Привет, авиация, — в тон мне ответил он.
Познакомились и разговорились. Оказалось, служим в одном городе. Он тоже в Москву не попал. Играл на смотре пьесы Альбениса и Иванова-Крамского. Рассказал, что он москвич, ученик А. М. Иванова-Крамского, не успел закончить музучилище — забрали в армию. Служит в музыкальном взводе, играет в оркестре на малом барабане.
— Здорово играешь на гитаре. Давно начал? — спросил я
— С самого детства…
— Женя, я давно хочу перейти на шестиструнную гитару, поможешь мне? — набравшись смелости спросил я.
Женя согласился, но только если я сумею приходить к нему в часть. А это, надо сказать сразу, было не так просто. Хотя никаких заборов ни в его части, ни в моей не было, уйти можно было без особого труда — опасность заключалась в продвижении по городу. Приграничный город был буквально напичкан военными патрулями. Договорились о встрече.
Моя служба состояла в 12-часовой вахте на локаторе и 24-часовом отдыхе в расположении части. Наши казарменные здания еще дореволюционной постройки предназначались когда-то для расположения казачьих частей и поселок наш так и назывался — «Казачий». Военный аэродром находился в нескольких километрах от поселка на плато у подножья горы Арагац (4090 м.), или, как её называли местные жители — Алагез. Целыми днями можно было любоваться скалистыми склонами, усыпанными снегом, который не таял даже в самые жаркие дни. А когда вершину затягивало тучами, мы знали: погода испортится. В плохую погоду, когда не было полетов, на точке (так назывался локатор) можно было заниматься своими делами, что я и делал, играя на гитаре.
После ночной вахты обычно спали в казарме. Вот тут-то я решил использовать это обстоятельство. Первый мой поход к Ларичеву, а его часть располагалась в противоположном конце города, в так называемой «Крепости», закончился весьма благополучно. Мы встретились. Женя довольно профессионально взялся за дело. Постановка рук и объяснение строя не отняло много времени. У него оказалось довольно много учебной литературы. Окрыленный и радостный, я возвратился в часть, снял с гитары лишнюю теперь струну, переделал отверстия на подставке, заменил верхний порожек и, настроив уже на «испанский лад» свой инструмент, принялся за освоение нового строя.