Я не поверил, что на это способна разведка Украины, а зря. Возвращаясь после очередной тренировки рейсовым автобусом, я на выходе разминулся с мужчиной и почувствовал острую боль в плече от укола. Потерял сознание. Очнулся в каком-то помещении. Горел тусклый свет, руки мои были за спиной скованные наручниками, я лежал на полу, а за небольшим столом сидели двое мужчин и разговаривали. До меня доносилась украинская «мова».
— Шлях бы його трапыв, важкий зараза… Хлопци, кажуть, шо вин дуже гарно грае в футбол…
— А ще липше стреляе… Хлопцив наших побыв, гад… Шось наши тримают трохи… Почекай, а я пиду до витру… У мэнэ бурлит у животи от японской еды…
Всё услышанное мне было понятно. Жил на Украине… Агенты, я в этом уже не сомневался, забыли, что кисть на правой руке у меня искусственная. Я придавил её телом к полу и стал выворачивать, она хрустнула и легко отстегнулась вместе с браслетом наручника… Тихо застонал… Агент подошёл ко мне с бобиной скотча, видимо, намереваясь меня стреножить и обеззвучить. Как только он присел около меня, как я ногами сделал ему подсечку, которая в рукопашном бою называется ножницами — пригодились уроки рукопашного боя в учебке, и послал в глубокий нокаут ударом левой в челюсть. Помогая себе зубами, быстро обмотал ему скотчем рот, руки и ноги.
Обшарил карманы, но ключа от наручников не нашёл. Они продолжали болтаться на моей левой руке. На столе увидел пистолет с глушителем… Проверил… Полный магазин — восемь патронов…
Стал сбоку от двери в туалет. Заурчавший унитаз просигналил об окончании процесса. Оглушил выходящего из туалета второго агента рукоятью пистолета… Так же упаковал упавшего агента скотчем. Обшарил карманы брюк. Они были пусты. На вешалке в прихожей увидел две куртки. Обыскал. В карманах были только документы… Надел ту, что подходила мне по росту и хотел открыть дверь, но она оказалась заперта. Начал искать ключи от двери, но в спешке нигде их найти не смог…
Начинаю размышлять: «С минуты на минуту должны подойти сообщники… Живым меня отсюда не выпустят… Придётся стрелять на поражение…» Но если говорить откровенно, то убивать мне никого уже давно не хотелось, даже врагов. Так случилось, что в жизни я не приобщился к вере в Бога. Родители были атеистами. После их гибели я оказался в японском детдоме в том возрасте, когда прививать мне буддизм было уже поздно. Воюя на Донбассе, я убивал тех, кто пришёл убивать русскоговорящих украинцев. Когда лишился кисти правой руки, то меня начала преследовать мысль: «Может быть Бог есть и это он меня наказал за перебор? Слишком много я убил?.. Может быть, среди убитых мною были ангелочки, которым насильно вручили оружие и заставили насильно воевать?.. Может быть и вправду Бог существует и он, таким способом наказания сказал: «Хватит убивать!»