— Мой дом! — вмешался кто-то, — она летела...
— Заткнись! — Куши не выпускал нити рассказа, — и мы схватили шапки — и в коридор. Ее можно поймать шапкой — вот так! Без предупреждения он сорвал шапку с головы соседа и пустил ее винтом в канаву.
— Ха-ха! Хе-хе!
— Ну ты, умник! — Посмеиваясь, владелец шапки поднялся и полез в канаву. Немедленно зады сомкнулись, заполнив его место. Вернувшись, он бросился на узурпаторов, и после долгой ругани и толчков ему удалось втиснуться обратно.
— И это вся шутка? — спросил Ицци презрительно, когда порядок был, наконец, восстановлен.
— Нее! — воскликнул Куши, — это еще не шутка!
— Так что же?
— И мы побежали наверх, на крышу.
— Ну и что?
— Подожди немного, — тянул Куши, смакуя недоумение Ицци. — Мы поднялись тихо! Мы не шумели, чтобы не испугать канарейку. Потом мы ходили по крыше и искали ее. Но она улетела!
— И мы увидели другую канарейку! — Шмуэль кипел от нетерпения.
— Какую?
— Ш-ш! — Куши проверил, не приблизились ли малыши. — Мы заглянули в воздушный колодец, — знаешь, между семьсот пятьдесят первым и семьсот сорок девятым?
— Да.
От напряжения никто не шевелился. Все глаза были направлены на Куши. Давид тоже наклонился ближе.
— Мы посмотрели — и знаешь, что мы увидели? Хи! Хи! Мы видели, как тетя мылась в раковине! Хи! Хи!
...Раковина! (Давид насторожился).
— Какая тетя? — спросил Ицци.
— Не знаю. Ее лица не было видно.
— А что вы видели?
— Все! Большие титьки спереди! — Он показал руками. — Она сидела в воде!
...Она! Моя! Аа-а, моя!..
Волна стыда зажгла щеки и уши Давида, и кровь приливала к голове, словно ее качали насосом. Его ноги приросли к земле, колени дрожали.
— Ну, дальше! — подталкивал Ицци.
— Потом она вскочила, и мы увидели все!
— Волосы под животом! — остальные подкрепляли рассказ жестами, — толстую жопу мы видели! Большую, ух! Вот это канарейка! Хи! И кныш! Весь в волосах!
— Да? Врешь!
— Точно!
— Ты видел?
— Да. Потом она посмотрела прямо на нас.
— Нет, она не смотрела, говорю тебе!
— Смотрела!
— Не смотрела!
— Смотрела! Чего же она тогда вскочила!
— Ну и что?
— И мы убежали оттуда. Хи! Вот это канарейка!
...Аа-а! Проклятый сукин сын! Убить их! Бить ногами! Убить! Надо уйти — я сейчас заплачу!..
— Вот это да. Жалко, что меня там не было. Где это! Скажи... Пойдем...
Их резкие крики, точно град по голому телу, ошарашили его. Ослепший от ненависти, он Отошел от них, шатаясь, незамеченный.
...О! О! Не дай им видеть! Не дай им знать. О!.. Горячие слезы наполнили глаза. Чем больше он их удерживал, тем сильней они жгли. Он повернулся, наклонил голову и побежал к углу.