— Ох! Ох! Горе мне! — Берта наполнила комнату громкими причитаниями. — Горе мне! Вы видели, что он сделал? Он толкнул меня! Меня, с ребенком в животе. Чудовище! Ты убил ребенка! Чтоб тебя повесили! Чтоб...
— А хоть и двойня, меня это не волнует. Я хочу знать, что сделал этот щенок! Я жду!
Его голос сжался:
— Говорю вам, моему терпению пришел конец!
Натан начал оседать, будто падая в обморок.
— Он — ох-ох-ой! Ой! Он...
— Ни слова! — закричала Берта. — Открой дверь, или я позову на помощь! Выпусти нас!
Они смотрели друг на друга в тишине такой ужасной, что, казалось, комната от этого взорвется.
Слепой от ужаса, никем не замеченный, Давид прижался к печке. "Здесь, здесь", — бормотал голос внутри него. Его дрожащая рука проникла в темную нишу между печкой и стеной.
— Говори! — ударил голос отца, как раскат грома.
— Берта, — вопил Натан, — спаси меня! Спаси меня, Берта! Он сейчас ударит!
— Помогите, — орала Берта, — пусти дверь! Помогите! Геня, открой окно! Помогите!
— Альберт! Альберт! Сжалься!
— Говори! — сквозь их крики был слышен ужасный скрип его зубов. Рука взлетела в воздух.
— Папа!
Занесенная рука застыла. Искаженное лицо повернулось к нему.
— Папа! — он приблизился. Остальные стояли, не смея пошевелиться.
— Я. Это я, папа...
— Давид! Дитя! — мать подскочила к нему. — Что у тебя в руке?
Но раньше, чем она смогла ему помешать, он протянул отцу сломанный кнут.
— Давид! — она схватила его, пытаясь увести от опасности. — Кнут! Ему! Что ты делаешь!
— Зачем ты мне это даешь? Чего ты хочешь?
— Я... я... пожалуйста, папа!
— Ты не тронешь его! Слышишь, Альберт! Я не вынесу этого! — вся ее робкость и мягкость исчезли, она нависла над Давидом, как край скалы. — Что бы он ни натворил, ты не тронешь его!
— Я хочу выслушать его! — сказал отец глухим, полным злобы голосом.
— Ничего не говори! — предупреждающий крик тетки.
Но он уже говорил.
— Я был... я был... на крыше. Папа! Я был на крыше! И там был мальчик. Большой, и-и-и у него был змей. Змей летает выше крыш... он летает...
— О чем ты говоришь, — проскрипел отец. — Хватит тянуть! Скорее!
— Я... я... — он ловил воздух губами.
— Божий дурень, — прошептала тетка, — это ты! Это ты! Чтоб тебя проглотила земля! Видишь, что ты натворил!
— Я? — простонал Натан. — Я виноват? Как я...
— Кто-то хотел его по-поймать. Змея. И я сказал: "Смотри! Смотри!" Так я стал его д-другом. Лео. У него были ролики, и... Папа! Мы поехали к тете Берте. И мы встретили Эстер во дворе. Он дал ей покататься. А потом повел ее в подвал. И он... он...
— Что он! — подтолкнул неумолимый голос.