Россия. Снова эксперимент (Хольцманн) - страница 160

Еще один пример того же рода для страны, пребывавшей в свое время в составе российской империи (стр. 46, 47): «Финляндия потеряла (т. е. была вынуждена отдать Советскому Союзу) Выборг и Кексгольм, металлургический комбинат в Вяртсиля и крупнейшие в мире рудники Петсамо. И что же? Сегодня эта страна, в недавнем прошлом «приют убогого чухонца», уверенно занимает первые строчки в мировых рейтингах качества жизни. И самые нижние — в рейтингах преступности и коррупции. А где в тех рейтингах Россия?»

Приведенные два последних довода весьма убедительны. А теперь общая оценка ситуации в стране из уст истинного ее патриота А.Кончаловского. Приводим фрагмент из его статьи [137]: «…пока как Кремль, так и большинство россиян не отдают себе отчета, в каком обществе мы живем. Вот мне и хотелось разобраться, на сколько веков мы отстали от Европы»; «… Россия, подобно ряду других стран Африки и Востока, живет в другом историческом измерении, а точнее, в средневековье»; «Средневековые традиции возродились во всей красе!»; «В типично крестьянском (читай — феодальном) обществе стойко убеждение, что отдельная личность или семья могут процветать исключительно за счет других. Помните поговорку: «У соседа корова сдохла — пустяк, а приятно!»; «… мы до сих пор воспринимаем возвышение соседа как угрозу собственному благополучию»; «Драма России в том, что у нас буржуазия не могла возникнуть вплоть до начала XX века и народ в основной своей крестьянской массе исповедовал ценности феодальнородового строя»; «…жизнь много раз подтвердила правоту моего анализа — судьба тех успешных фермеров, которых вынудило разориться и уехать окружение завистливых бездельников». Вмешаемся в ход мыслей автора и напомним, как настроение того «окружения» плавно переползает в высшие круги общества и в сферу власти и выражается в зависти, переходящей в ненависть, к опередившим странам.

Далее в статье звучат призывы к обществу и власти: «Жесткие социальные обязанности — правила, которые нельзя нарушать, были насильственно привиты европейцам в период возникновения капитализма. Это был нелегкий и болезненный процесс — воспитание гражданина, и он нам еще предстоит, если мы хотим расти и развиваться как современная нация». Следовало бы уточнить, что никакого насилия в европейском процессе развития капитализма не было, равно как не было идеологического центра, действующего насильственно. Сознание рождал сам процесс. А что касается выражения «если мы хотим», то знаем ли, чего хотим. Скорее всего — манны небесной. Последуем дальше за автором статьи: «Знаю, я опять услышу много оскорбленных возгласов, что, дескать, мне не нравится русский народ (предвидение, не лишенное логики. — К. X.), — бредовое обвинение! Любить Родину не значит, что надо признавать за ней несуществующие достоинства, надо просто видеть и прощать ей существующие недостатки». Этот фрагмент, выраженный в духе чаадаевской откровенности, безусловно, впечатляет. И с этой платформы звучит призыв к народу и его лидеру: «Я жду, когда лидер нации открыто, на весь мир признает, что Россия еще не избавилась от феодальной психологии и государство готово употребить все свои ресурсы и мощь — школу, законы, телевидение и прессу — для внедрения в сознание масс новой системы ценностей. Открытое признание, сказанное на весь мир, будет первым шагом на пути к модернизации общественного сознания, к воспитанию свободного русского человека».