Россия. Снова эксперимент (Хольцманн) - страница 38

В период перестройки часто раздавались голоса, что в стране не уделялось достаточного внимания проблемам различных национальностей. Эти обвинения озвучивались на различных пленумах и съездах устами «ожиревшей» республиканской номенклатуры и носили демагогический характер. Мы уже отмечали, что Советский Союз можно было считать образцом устройства многонационального государства. Центральной властью много внимания уделялось экономическому и культурному развитию республик. Регулярно в Москве проводились декады национального искусства даже самых малых народов. Уровень жизни в союзных республиках, особенно в их столицах, зачастую превосходил тот же уровень в российской глубинке. Ярким примером может служить советский Азербайджан, достигший высокого уровня экономики и культуры. Мировую известность приобрели выходцы из этой республики певец Магомаев, многолетний чемпион мира по шахматам Каспаров. Да и сегодняшние молодые гроссмейстеры Мамедьяров, Раджабов, Гашимов по праву могут считаться наследниками советской шахматной школы. Напомним при этом, что значительная часть азербайджанцев проживает на территории Ирана, даже большая часть, чем в самом Азербайджане. Но тот Азербайджан — лишь захудалая иранская провинция.

Прибалтийские же республики по уровню жизни в советское время воспринимались как заграница людьми из других областей. Советская власть вложила огромные средства в строительство современных портов, в развитие экономики и инфраструктуры этих республик. Поэтому звучат нелепыми претензии сегодняшних политиков этих стран на выплату компенсаций от России за период «оккупации». Поэтому с удивлением читаются следующие строки: «Часа через два после радиосообщения я внезапно увидел вдалеке колонны русских солдат, медленно ползущие грузовики. Когда войска приблизились, в нас ударила сильная вонь от пота и кирзовых сапог. С тех пор, когда кто-нибудь говорит при мне «русская армия», в первую очередь мне вспоминается эта вонь» [26, стр. 12, 13]. Эти памятные впечатления исходят от бывшего президента Литвы В. Адамкуса. Этот чистоплюй, видимо, хотел бы, чтобы от людей, несущих нелегкий ратный труд, пахло Шанелью. Нелишне напомнить, что еще до официального распада Советского Союза именно советская власть принципиально решила вопрос о предоставлении независимости прибалтийским республикам.

Очень болезненной точкой до сих пор является вопрос о репрессированных во время войны народах. Но их переселение происходило в чрезвычайных условиях войны, когда территории этих народов освобождались, но при переменных успехах сторон в войне могли снова оказаться под пятой оккупантов. Не составляет секрета, что значительная часть населения этих областей сражалась на стороне оккупантов. Репрессивной власти оказалось недосуг разбираться, кто сражался, а кто — нет, и народы подверглись поголовному выселению. Исключение составляли поволжские немцы, меры против которых носили профилактический характер, хоть безусловно неадекватный. Тем не менее обратим внимание, как на подобную ситуацию прореагировали в США после нападения 7 декабря 1941 года Японии на Перл-Харбор: «Враги в форме были пока далеки, под рукой были те, кого средний американец считал союзниками микадо — японцы, проживающие в США. Они жили в штатах, прилегавших к западному побережью, главным образом в Калифорнии… Уже в первые дни войны было арестовано 1266 японцев как «подозрительные». Тысяч восемь японцев попытались было избежать печальной участи и рассеялись по стране. Везде, где бы они ни появлялись, их преследовали. Губернаторы штатов призывали к лютой ненависти к ним. Губернатор Айдахо Ч.Кларк учил: «Япошки живут как крысы, размножаются, как крысы, ведут себя, как крысы». В дверях ресторанов выставляли объявления: «Здесь травят крыс и япошек», в парикмахерских: «Япошек бреют, за смерть не отвечают». Им отказывали в магазинах, о работе говорить не приходилось… В военном министерстве составили подробные планы заключения их поголовно, включая женщин и детей, в концентрационные лагеря (заметьте — не переселение в другую местность, как в Союзе, а заключение в лагеря. — К. X.). Дело оставалось за санкцией президента. Рузвельт, занятый по горло текущими военными делами, не имел времени рассматривать объемистое досье. Он решил дело просто и оперативно: 11 февраля (уже 1942 года) президент по телефону отдал соответствующий приказ военному министру Симпсону. Судьба более 100 тысяч человек, из них свыше 60 тысяч женщин и детей, была решена в ходе одного телефонного разговора! В отдаленных местностях США были сооружены концентрационные лагеря, куда за колючую проволоку американские солдаты загнали несчастных людей» [71, стр. 466, 467]. Но может быть, в лагерях с японцами обращались более гуманно, чем с немцами при переселении? Увы, нет. «В начале 1945 года 5766 американцев японского происхождения, доведенные до отчаяния издевательствами в одном из лагерей, демонстративно отказались от гражданства США» [стр. 469]. И все это происходило в демократической Америке, чего же было ждать от тоталитарного советского режима? К сожалению, чрезвычайные обстоятельства военного времени вызывали много спонтанных несправедливых действий. Нельзя все же не отметить, что еще в советский период репрессированные народы были реабилитированы и возвращены в места прежнего проживания. Исключение составили лишь немцы, республика которых в Поволжье не восстановлена и до сих пор. Но мы к этому еще вернемся.