Россия. Снова эксперимент (Хольцманн) - страница 56

тертый калач, но меня на выходе трясло. Господи, в какой же стране мы живем, если на самом верху такая коррупция». В любой другой стране такое признание повлекло бы определенные следственные действия. Только не в России. На вопрос, долго ли его трясло, Иосиф Давыдович отвечает: «Да недолго. Побушевал, повозмущался, а после быстренько привык. И подносил, и заносил. Не я придумал правила игры…» Ко времени этого интервью Иосиф Давыдович уже дважды побывал депутатом Госдумы. Как известно, Госдума принимает законы, а кто будет исполнять их, выходит, — трын-трава. Конечно, если сами депутаты будут «подносить и заносить», да и говорить об этом будут открыто. Недаром еще Салтыков-Щедрин говорил: «Суровость российских законов смягчается их полным невыполнением». Чтобы подвести итог этой истории, приведем сногсшибательное признание Кобзона из последнего интервью [78]. Вот как он описывает период становления своих компаний: «…на каких тропках в начале девяностых вырастали большие деньги? Конечно, на нефтяных. Только ни я, хоть и закончил горный техникум, ни мои партнеры, в нефти ни бум-бум». Вот так, буквально, «ни бум-бум». И совершенно забыто первое интервью, где говорится о «профессиональном понимании», о «серьезных программах»… Вот с таким уровнем компетентности рождался весь новый бизнес.

Завершила процесс приватизации стадия залоговых аукционов, где за бесценок продавались уже наиболее крупные предприятия, да и целые отрасли. Интерес покупателей, естественно, склонялся к сырьевым отраслям, и прежде всего, как выразился Иосиф Давыдович, к «нефтяным тропам». Да, продавалось все за бесценок, но тот «бесценок» исчислялся все-таки в миллионных суммах. Но откуда у советских людей, даже обеспеченного класса, могли быть подобные суммы?

Проследим процесс их появления. Началось это еще в период «перестройки», когда партия разрешила комсомольцам создавать центры научно-технического творчества молодежи ЦНТТМ. Система предназначалась для создания и использования новой техники на производстве силами комсомольцев. На них возлагалась надежда как на наиболее активную часть общества. Так и получилось, но деятельность их пошла по другому руслу, более многогранному. Оказалось, что ЦНТТМ «делают все подряд и «научно-технический прогресс» им не интересен. Зато обналичивание денег было прибыльным занятием. Схема была такова: огромное количество заводов не знало, что делать с безналичными деньгами, лежавшими на их счетах…» [33, стр. 78]. Начало этому процессу было положено в 1989 году, когда «государственный банк разрешил обналичивание безналичных средств предприятий, которые использовались ранее лишь для расчетов между юридическими лицами и государством. В результате громадные денежные массы хлынули на потребительский рынок, вызвав инфляцию и тотальный дефицит» [15, стр. 82]. Это явилось и исходной точкой. ЦНТТМ предлагало выполнение работ для этих беспомощных предприятий, а руководители оных оказывались рады избавиться от излишков безналички. «Вскоре молодые номенклатурные предприниматели, поняв, что творческие коллективы — это «Клондайк», стали привлекать к деятельности своих друзей и родственников для создания фиктивных временных творческих коллективов, договариваясь с директорами заводов об их «интересе» [там же, стр. 79]. Наиболее стремительно развивающимся ЦНТТМ был МЕНАТЕП при фрунзенском РК КПСС. Возглавлял его от самого основания М.Ходорковский.