— А вы не могли бы меня просто пропустить через турникет? — чуть не взмолилась я.
— Мне сказали, за вами спустятся, — пожал он плечами.
Вздохнув, я перевесила ноутбук на другое плечо. Шли минуты, а я все стояла в совершенно дурацком положении возле стойки секьюрити.
Завибрировал новым сообщением «Блэкберри»:
«Может, хотя бы с общей дверью?»
Я улыбнулась, глядя на экран.
«Вы, мужчины, и впрямь только и думаете, что о сексе», — послала в ответ.
— Кейт?
Подняв глаза, я обнаружила перед собой Пола Баннера.
— О господи, — озадаченно произнесла я. — Мне очень жаль, что вам пришлось сюда спускаться. Послали бы кого-то из стажеров.
Баннер кашлянул, прочищая горло.
— Пойдем со мной, Кейт.
«Уже не Кэтти», — отметила я.
Внутри меня что-то екнуло, в мозгу словно вспыхнул предупреждающий сигнал.
Шеф провел меня через турникет по гостевому пропуску, и мы дошли до площадки лифта. Не проронив ни слова, Баннер нажал стрелочку вверх и в ожидании застыл рядом со мной. Двери открылись, и вместе с тремя-четырьмя попутчиками мы вошли в лифт, оказавшись в неловкой тишине его объемистой кабины. Потянувшись к табло, Баннер нажал кнопку «18».
«Капитал Маркетс» размещался на двадцать третьем этаже.
У меня повлажнели ладони, сердце гулко, тревожно заколотилось. От волнения почувствовав болезненную резь в глазах, я напряженно моргнула.
«Не показывай свою слабость!» — велела я себе.
На Уолл-стрит, когда тебя увольняют — даже если это простое сокращение и в этом нет никакой твоей вины, — кто-нибудь из старших сотрудников препровождает тебя в кадровый отдел, где тебе сухо объявляют о разрыве рабочих отношений и требуют подписать бумаги, что у тебя нет никаких правовых претензий к фирме, взамен на денежную компенсацию, которая обычно исчисляется в размере недельной заработной платы за каждый год, проработанный в конторе, плюс пятьдесят процентов бонуса, полученного тобой за минувший год. Получившаяся сумма переводится единовременно прямым зачислением на депозит. Затем ты сдаешь все принадлежащие фирме электронные устройства, после чего охранник немедленно выпроваживает тебя из здания. Тебе не позволено ни задержаться у своего рабочего стола, ни даже попрощаться с бывшими коллегами.
В общем, самый настоящий публичный позор.
Я не ожидала, что Баннер останется. Я слышала, операционные директора, приведя увольняемого, обычно побыстрее испаряются, оставляя всю неприятную работу по «кровопусканию» представителю отдела кадров. Однако, когда мы прибыли, Баннер прошел в кабинет вслед за мной и указал мне на место за длинным узким столом, за которым сбоку, рядом с парой управляющих, сидела Алисия Боксер. Во главе стола заседала дама в вишневом костюме. Последняя, хрипло откашлявшись, спросила: