— Но когда я тебе сказала, у тебя был такой вид…
Наклонившись, он стал покрывать мое лицо быстрыми нежными поцелуями.
— Любимая, это самый бесценный дар, что ты только могла бы мне поднести! Просто я даже не осмеливался надеяться на это до тех пор, пока не женюсь на тебе как полагается и пока не разберусь со всеми прочими треволнениями, что сидят в голове и не дают покоя.
— Ох, и коварный твой язык! Говорит мне то, что я желаю слышать.
Джулиан смутно улыбнулся.
— Знаешь, я как раз подумывал об этом некоторое время назад. — Он мягко обхватил ладонью мою грудь. — Представлял, как это будет. Может, это было некое озарение?
Я опустила взгляд.
— Бог ты мой! Они, кажется, уже растут!
— Только при ближайшем рассмотрении, — поцеловал он каждую по очереди. — Ты еще не чувствуешь недомогания?
— Ну, меня как будто стало подташнивать в машине, когда мы ехали вечером в оперу, но я решила, это просто нервы.
— Скоро почувствуешь.
Я недоуменно покосилась на него:
— А откуда ты это знаешь?
— Просто поверь. А теперь давай спать, милая. Уже страшно поздно, и ты уже просто без сил. — Он потянул меня назад, на подушки, накрыл нас обоих пухлым одеялом. — Не тревожься ни о чем. Я со всем разберусь. Обещаю, я все сделаю, я как смогу позабочусь о тебе.
Я сонно зевнула.
— Послушать тебя, так ты, если бы смог, и ребенка бы за меня родил. И что мне с тобой делать?
Джулиан обхватил меня куда бережнее обычного, и у меня даже возникло мимолетное желание восстать против такой его оберегающей тактики.
Через минуту я рассмеялась.
— Что с тобой?
— Просто представила тебя в «Ламаз-классе».[60]
— Господи…
— Бодрей, мужчина! Тебе это пойдет на пользу. Будешь помогать мне дышать, перерезать пуповину… Ставлю пятьдесят баксов, ты из тех папочек, что в родилке грохаются в обморок.
Я ожидала, он на это рассмеется. Однако Джулиан лишь глубоко, всей грудью вздохнул и тихо сказал:
— Ох, Кейт, как раз это меньше всего меня беспокоит.
— Вот черт! — ударила я кулаком в подушку. — Да что ж это такое, Эшфорд?!
Джулиан выскочил из ванной в белой майке и трусах-боксерах, на ходу чистя зубы.
— Фто? — спросил он с перекошенным от зубной щетки лицом.
— Я тебе сообщаю, что у нас будет ребенок, а ты все равно никак не можешь лежать в постели, когда я просыпаюсь? Вот что мне с тобой делать?
Он рассмеялся и снова исчез в ванной. Послышалось короткое шипение крана, и наконец Джулиан вернулся, благоухающий зубной пастой и кремом для бритья, и, забравшись поверх одеяла, подхватил меня в объятия:
— Так лучше?
— Лучше, — ответила я, — но не совсем то, что я имела в виду. Который час?