— Так вот с первого же взгляда? После двенадцати лет?
— Ну, я не был полностью уверен. Но мне ужасно захотелось немедленно это выяснить. И потому я вежливо сбежал с переговоров и пробрался к твоему рабочему месту. И тут пришла ты — с собранными этой несчастной резинкой волосами, с твоими необыкновенными глазами, сверкающими серебром. И я тебя узнал! Теперь я точно знал, что это ты.
— А я тогда не знала, что и думать! Сам великий Джулиан Лоуренс вдруг с бухты-барахты запал на меня.
Рассмеявшись, я потерлась носом о его ворот. Теплый запах его кожи вызвал во мне целый калейдоскоп воспоминаний. Повернувшись, я глянула из-за его плеча на широкую кровать с помятыми простынями.
— Но знаешь, ты ведь мог мне все сказать. Предупредить, чтобы я не отправлялась в прошлое. Что ты уже меня встретил и ничего изменить не получится.
— Как будто это бы тебя остановило! Кейт, ты же считала, что я мертв. А я всегда думал, что раз уж ты перенеслась назад, то значит, я к тому моменту уже погибну. И еще я знал, что ты не задумываясь пожертвуешь собой ради самой зыбкой надежды меня спасти, моя храбрая возлюбленная. Что ты непременно отыщешь возможность отправиться назад — в любом случае, просто чтобы попытаться, — потому что любишь меня так сильно и беззаветно, как я, наверное, не заслуживаю. — Он крепко и надолго прижался губами к моим волосам и наконец продолжил: — Поэтому я не мог себе позволить даже просто намекнуть тебе, что однажды ты можешь отправиться за мною в прошлое. Так, по крайней мере, если я не в силах был в конечном итоге уберечься сам, то мог хотя бы спасти тебя.
— И полагал, что ради моего спасения можешь все предусмотреть и проконтролировать.
— Возможно, я просто усвоил собственный опыт.
— Но я же не могу перестать дышать! Если такой мужской шовинист…
— Никакой я не шовинист! — возмущенно вздернулся Джулиан, но потом его тон смягчился: — Я лишь хотел защитить тебя. Я не мог иначе. Я ни за что бы не простил себе бездействия. Ты — моя жизнь. Я просто не могу без тебя. — Он помолчал немного. — Возможно, ты и права. Возможно, мне следовало бы поведать тебе больше… Я наделал столько ошибок, моя радость, а тебе пришлось за них расплачиваться.
— Бог с тобой, Джулиан, как ты можешь так говорить! Ты, который ради меня пошел под пули!
— Дорогая, меня правда лишь задело, честное слово.
— Дай я взгляну.
— Потом. Ничего там такого нет.
— Дурачок, стоик ты мой ненормальный! — улыбнулась я и, взяв его лицо в ладони, стала покрывать его поцелуями: в нос, лоб, в каждое веко, в волосы на висках, в мягкую, едва отросшую щетину на щеках.