Может, он обманул остальных, но не меня. Его смелость пошатнется, и он потерпит неудачу. А последствия уничтожат нас всех. Я должен вернуть ее, чтобы как-то исправить ситуацию, но меня вышвырнули из игры. Мне придется ждать, пока другие фигуры начнут двигаться, прежде чем я смогу сделать свой ход. Я сгораю от ожидания, как и всегда.
— Посмотри на этого ублюдка, — Люций указал рукой на Гэвина.
Гэвин улыбался Стелле с искренним удовольствием на его красивом лице. Мне хотелось сломать ему нос. Желание было смехотворным — агрессия, которую нужно было придержать при себе. Но он был там, и я не мог игнорировать его. На моих руках дела гораздо хуже, чем избиение человека, но я никогда не боролся за женщину. До Стеллы. Я проглотил еще больше желчи, позволив ей стечь по горлу и смешаться с моей собственной.
— Я все еще хочу убрать этого парня. — Люций со стуком поставил стакан на стойку. — Если никто не увидит, что мы сделаем, это будет считаться нарушением правил?
Я хотел сказать, что мы могли вывести Гэвина и до крови избить его за разговор со Стеллой. Что мы могли прикончить его и попросту стряхнуть пыль с рук, словно только что вынесли мусорный пакет. Но нет. Слишком много было поставлено на карту, чтобы нарушать правила сейчас.
Правила. Я покачал головой и прикончил свой напиток.
— Ты понятия не имеешь, что натворил, — сказал я слишком тихо, чтобы мой брат услышал из-за шума. Но слова были правдой.
Люций занял мое место в аду. Просто он еще этого не понял.
Стелла.
— Меня кормят три раза в день и дают ночлег. Это больше, чем я получал, живя на улице, — Гэвин пожал плечами, его глаза были глубокого янтарного цвета. — Я даже не вижу Боба. Видел перед балом. Так или иначе, у меня вроде бы есть гостевой дом на его территории. Меня никто не беспокоит. Наверное, я мог бы попытаться бежать, но он заверил меня, что найдет и притащит обратно. Мне некуда идти, даже если бы я это сделал. Я просто попробую пережить это. На данный момент у меня нет другого выбора. — Он вздохнул. — А ты? Как тебя уговорили на это?
Я глотнула напиток, который он мне передал.
— Предательство, обман, ложь и контракт. Та же песня, но с другими словами.
— Понял. Поверь мне, я понимаю. — Он огляделся, свет от сверкающей стробосферы осветил его лицо, сделав его призрачным в одну секунду и непроглядным в следующую. — Эй, хочешь выбраться из этой комнаты? Пойти куда-нибудь, где мы можем поговорить без шума и стольких ушей?
— Да, пожалуйста. — Какофония музыки и размытых тел ошеломляла, и я не могла не заметить, как некоторые из гостей указывали на меня и Гэвина. Они знали, кто мы.