На скулах Рафаэля выступил слабый румянец.
— Пия, чтобы ни наговорило вам это ничтожество…
— Давайте помнить и о том, как вы презираете брак, — оборвала она его, не дав закончить фразу.
Меньше всего Пия нуждалась в жалости Рафаэля.
— А вы все еще хотите выйти замуж?
— Конечно. Я не позволю Фрэнку разрушить мои убеждения, хотя это ему почти удалось. Мои родители были очень привязаны друг к другу, и я хочу встретить человека, который будет уважать наши отношения, который станет мне доверять и захочет провести со мной всю жизнь. А пока я смогу потренироваться на вас, ведь так?
— Что именно вы имеете в виду, когда говорите «потренироваться»? — Рафаэль произнес эти слова так многозначительно, что Пия почувствовала, как снова залилась румянцем.
Повернув ручку двери, она выскользнула из кабинета, ничего не сказав в ответ. Рафаэль рассмеялся ей вслед. Этот глубокий, чувственный смех звучал в ушах Пии всю дорогу до дома, заставляя задаваться вопросом, что же она затеяла.
Спустя несколько часов Пия, стоя в коридоре, прочла только что пришедшую от Рафаэля эсэмэску: «Оденься сегодня понаряднее ради меня». Этот надменный итальянец прекрасно знал, как ее рассердит его приказ. Она посмотрела на экран телефона сначала озадаченно, затем со злостью, а после с глупой улыбкой на лице, потому что так непривычно было его обращение к ней на «ты». Но ведь теперь они должны изображать влюбленных…
Пия собиралась этим вечером поужинать вместе с Джио у сестры Рафаэля, и это была отличная возможность продемонстрировать всем свой новый «роман». Пия заранее представляла надменный блеск в глазах Рафаэля и его насмешливо искривленные губы, словно он стоял сейчас перед ней.
Джио, подойдя к ней, поинтересовался, чему она улыбается. Пия сначала инстинктивно спрятала телефон за спину, а потом неохотно показала полученное сообщение. Ее дед долго смотрел на экран, ничего не говоря. Пия начала уже беспокоиться, не совершила ли ужасную ошибку, когда Джио наконец взглянул на нее. Она ожидала, что он засыплет ее вопросами, начнет строить планы на будущее, ведь порой старик напоминал ей вспыльчивого, темпераментного мальчишку. Но Джио ни о чем не спросил. Пия решила бы, что он против ее отношений с Рафаэлем, если бы дед не проворчал: «Он хороший человек, но жесткий. Не позволь ему сломать тебя, как я сломал Лючию».
Пия ощутила облегчение Джио, ей показалось, что он именно этого хотел — чтобы его крестник начал ухаживать за его внучкой. Но в душе росло беспокойство при мысли, что дерзкая затея заведет ее в тупик. Пии казалось, что с каждым шагом она все больше запутывается в этой ситуации.