— Оставь его в покое, девочка, — сказал Шон.
— Нэнс говорит, он ей нужен.
— Все, что мог, он сделал.
— Она бесов опасается.
Анья нахмурила брови:
— Теперь-то чего уж…
Мэри кусала ногти. От них пахло навозом.
— Нэнс дело говорит, — кивнул Питер. — Дитя еще не отошло к Господу. И Бриджид тоже не имеет защиты от зла. Зло будет пытаться проникнуть к тебе в дом, Дэниел.
Шон сплюнул на землю:
— Не время сейчас для таких разговоров, Питер.
Дэниел поднял взгляд, и Мэри содрогнулась при виде его набрякших красных век, жесткой складки у губ.
— Я ей нужен?
Мэри кивнула:
— Она одну из ваших кур поймала и просила вас привести.
Шон со вздохом положил руку Дэниелу на плечо:
— Она свое небось уже сделала, племянник.
Дэниел в сердцах сбросил с себя руку Шона.
— Иди, Дэниел! — уговаривал Питер. Он повернулся к Шону: — Пусть мужик о ребенке своем позаботится.
Нэнс уже ждала их в дверях. Курицу она протянула через порог.
— Сам знаешь, зачем ты мне понадобился, — сказала она и сунула в руку Дэниела нож. — Сочувствую твоему горю. Зарежь ее.
Не поднимая глаз на Нэнс, Дэниел взял у нее курицу и одним быстрым движением отсек птице голову. Нэнс бросила куриную голову в огонь. Запахло горелыми перьями, женщины в доме прикрыли ладонями лица.
Нэнс взяла дергавшуюся в предсмертных судорогах птицу. Крепко ухватив ее за лапы, она перевернула тушку и окропила кровью порог, потом вернула курицу Дэниелу и вытерла руки о юбку.
— Полей кровью вокруг дома. Защити жену.
Мэри, войдя, села рядом с Норой, глядевшей на Бриджид глазами полными слез.
— Чего ради это, миссис?
— Ради души младенчика, — ответила Сорха и перекрестилась. — Защита это.
Эйлищ вскочила:
— Если кровью можно преградить путь дьяволу, тогда дом этот святее некуда — вон в очаге горит кровь Бриджид вместе с соломой, да и все тут кровью пропахло. — И, сплюнув на пол, Эйлищ бросилась вон в открытую дверь и ушла не оглядываясь.
Внимание Мэри привлек один из сторожевых псов Линчей. Подойдя к порогу, пес принялся нюхать куриную кровь.
Но прежде чем Мэри успела что-то сказать, Нора, поднявшись, пнула пса ногой.
С родов Нэнс возвращалась, пропахнув кровью и дрожа от усталости. С самого утра у нее не было во рту ни крошки, и, пробираясь домой узкой тропинкой под звездами, она ощутила дурноту и головокружение. Ночь была холодная, ясная, и стлавшийся по земле недвижный от безветрия туман не застил света полной луны. После жаркой духоты и дыма хижины ночь казалась странно сырой и влажной.
Внезапно Нэнс качнуло, повело в сторону, и она, споткнувшись о придорожную изгородь, упала в колючие кусты шиповника, выронив корзинку с грязным бельем и остатками трав.