Крест святой Бригитты! Крест свалился с того места над дверью, куда она его прикрепила.
Мэри остолбенело глядела на плетеные камышовые концы. Плохо это. Она ведь прочно приладила крест, надеясь найти в нем защиту, желая, чтоб привычный его силуэт глядел на нее, берег ее ночью, спасал от огня соломенную кровлю, исцелял от болезней. Чтобы не пускал нечисть в дом.
От страха у Мэри пересохло во рту. Прижавшись всем телом к двери, она окликнула Нору. Нет ответа. Она позвала снова.
В покойчике вдовы что-то скрипнуло. Нора вышла заспанная, с помятым, опухшим лицом, обеими руками держась за голову.
— Что такое? Что случилось? Ты ж так дождем весь дом зальешь! Гляди, какой ливень!
Мэри молча указала пальцем на притолоку.
— Ну и что?
— Крест святой Бригитты. Упал!
Нора наклонилась и подняла крест с того места на полу, куда он отскочил.
— Я ж прикрепила… как следует… — У Мэри перехватило горло. — Что бы это значило, как вы думаете? В жизни не слышала, чтоб крест падал… оберег ведь…
Нора пощупала камышинки, стерла с них грязь концом платка и протянула крест Мэри:
— Повесь вот. Это ничего. Это ветер просто. Сила-то все равно в нем осталась.
Мэри молча взяла крест. Несмотря на слова вдовы, в ее взгляде читалась та же тревога, что грызла Мэри. Быть беде. Никакого ветра не было. Ни малейшего.
Но что-то сорвало крест. Сбросило на пол.
Нора стояла над спящим ребенком. Лицо ее было землисто-серым.
— Тряслось оно ночью? Блевало?
— Нет, миссис.
— Обделалось?
— Не так, как раньше. Не то чтоб хлестало из него. И лихорадки теперь нет.
Нора скривилась в болезненной гримасе, глаза сверкнули:
— Не избавиться нам от него никакими травами!
При виде ее лица Мэри побелела.
— Я вот что надумала, девочка. Фэйри страсть как не любят огня. И железа тоже. — Нора покосилась на закопченный очаг. — Сказывают, можно их так припугнуть. Велеть, чтоб убирались, а не то, мол, раскаленной кочергой глаз выжгу. Над лопатой подержать тоже не лишнее.
— Мы и держали его над лопатой, — пролепетала Мэри.
— А подержим над горячей лопатой.
— Нет.
Нора с удивлением взглянула на Мэри.
— Нет. По мне, нельзя так!
— Жечь его мы не будем. Только пригрозим. — Нора обкусывала заусенцы.
— По мне, так грех это, миссис. Не хочу я это делать.
— Так он и не уйдет никогда, если и дальше его одними травами потчевать. На наперстянке да мяте нам Михяла не вызволить!
— Ну пожалуйста, миссис! Не надо его горячим жечь!
Нора рванула зубами заусенец и, поглядев, вытерла выступившую кровь.
— Припугнуть, оно и хватит, — пробормотала она себе под нос. — Железо и огонь — средство верное!