Попутно Нэнс думала о подменыше и вспоминала длинную лиловую отметину на лице Мэгги. Может, достаточно будет просто помахать раскаленным железом перед самым его лицом? Пригрозить эльфенышу, предупредить о том, что его ждет, если не уберется по-хорошему. От Мэгги она знала и о других способах, которые можно было испробовать, если наперстянка не поможет. Зверобой. Белену, если понемногу. Межевую воду.
Только не раскаленная кочерга. «Ни за что в жизни». Так сказала Мэгги. Несмотря на то что ее саму от фэйри возвратили именно этим. Закрыв глаза, Нэнс вновь увидела перед собой тот шрам Мэгги, вспомнила, как морщилась вокруг него кожа, какой уродливой выглядела стянутая шрамом щека. Она представила себе, как к ней прикасаются раскаленным железом, вообразила шипение, пар, касание раскаленного прута, боль от ожога. И содрогнулась.
Мысли ее прервал странный звук. Ветерок доносил чье-то прерывистое, натужное дыхание. Оставив свою грубую волокушу, она пошла, крадучись, хоронясь за деревьями, пока не увидела дымка своего же домишки.
На ведущей к ней тропинке показалась человеческая фигура. Мужчина направлялся к ее двери очень быстро, потом бегом, не замедляя шаг, даже когда его одолевал кашель. Перешагивая упавшие стволы и торчащие корни, он сжимал руками ребра.
Питер О’Коннор.
Выступив из зарослей ольхи и дуба, Нэнс вышла на поляну. Питер почувствовал движение, обернулся, замедлил шаг.
— Нэнс, — хрипло произнес он.
— Что, Питер? Что с тобой приключилось?
Громко рыгнув, Питер повалился на колени, и его вырвало. Корчась на четвереньках, он мучился рвотой еще и еще, затем стер слюну с подбородка и распрямился, сев на пятки.
Ласковым движением Нэнс провела рукой по его спине:
— Ничего, ничего. Теперь подыши поглубже, Питер. Отдышись.
Питер поднял на нее глаза, вытер губы. Один глаз у него заплыл. Между вспухших и слипшихся лилово-синих век нелепо торчали ресницы. В ноздрях запеклась кровь, а взгляд был исполнен ярости, но такой бессильной и жалкой, что Нэнс даже перекрестилась.
— Заходи же, Питер.
В ответ он смог лишь кивнуть. Она помогла ему подняться на ноги и повела к лачуге. Поглядев, нет ли кого поблизости, Нэнс закрыла дверь и завязала жгутом из соломы.
Питер стоял, понурившись, руки его обреченно висели вдоль тела.
— Садись здесь. — Нэнс потянула его за руку, указав на кучу вереска. — А лучше приляг. Давай-ка мы с тобой выпьем. — И она достала бутылку.
Дрожащей рукой Питер вытащил пробку и пригубил напиток.
— И еще глоточек. Вот теперь ты сможешь рассказать мне, что стряслось.
— Шон Линч. — Питер сплюнул, потом, порывшись в куртке, вытащил трубку. Нэнс терпеливо ждала, пока Питер дрожащим пальцем утрамбовывал табак в трубке, пока закуривал. — Шон… Он на меня набросился. Лошадь я ему одолжил. А он кормил ее плохо. Я пошел объясниться с ним насчет этого, а он на меня с кулаками. — Питер затянулся трубкой и поморщился, когда ее черенок надавил на разбитую губу. — Известно, Шон человек нелегкий, но ты бы видела его! Он был как бешеный. Готов был убить меня!