— Послушай меня, Нора. Этот мальчик — Джоанне не сын. И тебе не внук. Фэйри он! И ты это знаешь. Глянешь на него, и сразу видно — не ребенок это, а хилый, дряхлый сморщенный эльф, что Михялом обернулся! А знаешь, почему они выбрали сына твоей дочери? — Нэнс положила руку Норе на плечо. — Потому что никого краше они не нашли!
Нора улыбнулась сквозь слезы.
— Я один разок только внука и видела, до того, как подменили его. Красавчик был, да и только! Цветик мой. — Она опустила взгляд вниз на подменыша: — Не то что этот урод, что ребенком прикидывается!
— Мы вернем его добрым соседям, Нора. Знавала я одну женщину, которую унесли, а потом вернули.
— Правда?
— Даже двух таких женщин знала. Одна, правда, так и не возвратилась, зато другая… — Нэнс сдвинула брови. — Она к себе после раскаленной кочерги воротилась. Прижгли ей лицо горячим железом, и через железо это фэйри из нее навсегда убрался восвояси, и стала она как раньше была.
Нора помолчала в раздумье.
— Стало быть, огонь ее возвратил?
— Это тетка моя родная была, почему и знаю, — сказала Нэнс. — И след на щеке ее я своими глазами видела. Шрам. Вроде как клеймо.
— Помогло, значит?
Нэнс терла глаза, чуть покачиваясь на коряге.
— Ага. Помогло.
— Ну и мы тогда раскаленную кочергу давай испробуем!
— Нет, — твердо сказала Нэнс. — Нет. Нельзя.
— Но ведь помогло же, ты ж сама сказала!
— Тетка мне велела никогда этого ни на ком не повторять. «Ни за что в жизни» — так она сказала. И я поперек ее слова не пойду. — Нэнс замолкла.
Губы Норы скривились.
— Так не жгли бы мы его, не клеймили. Может, довольно было бы пригрозить твари этой огнем. Напугать фэйри как следует и через это к своим прогнать. — И она указала на лопату, прислоненную к двери. — Посадить на нее тварь, как будто сейчас его в очаг сунем!
— Одной угрозой его не возьмешь.
У Норы задрожали губы.
— Ну тогда прижечь его маленько. На огне чуток поджарить.
Нэнс окинула Нору внимательным взглядом:
— Нет.
— Но я хочу, чтоб ушло оно!
Ответом было долгое молчание.
— Нора, ты Анью-то вспомни. Ты крики ее слыхала? У ней кожа с ног совсем слезла. До кости прожгло. Волдыри эти… — Нэнс угрюмо сжала губы в ниточку: — Нет, только не огонь. Знаю, не терпится тебе избавиться от этой твари, но жечь его мы все-таки не будем.
— То Анья, а то — фэйри!
— Поперек теткиного слова я пойти не посмею.
— Говоришь, жечь не будем, а что будем? Говори! Кто из нас ведунья-то?
Нэнс сидела теперь совершенно неподвижно. Она снова закрыла глаза, опустила светлые редкие ресницы. Только сейчас Нора поняла, что перед ней очень старая женщина. Видно было, до чего она измотана. И беззащитна. Нора смотрела на узкие плечи, на худую грудь, едва вздымающуюся от дыхания. На Нэнс вечно было наверчено столько тряпья, что Нора только сейчас увидела, какая