— Это все сноха моя. Не могла слушать, как жалобно корова твоя мычала. А масло твое у меня. Целее будет. — Пег пожевала губами. — Молоко-то опять жирным сделалось.
Нора устало кивнула:
— Слава тебе Господи.
— Да, помог Господь долине нашей.
Тут грянул хор кузнечиков. Женщины замолчали, слушая их стрекот.
— Возле Дударевой Могилы его и похоронили, — нарушила наконец молчание Пег. — Отец Хили сказал, что так лучше будет.
Нора моргнула, не сводя взгляда с мертвых углей.
Пег придвинулась ближе:
— Как перед Богом, скажи, как это вышло такое с уродцем-то?
— Я хотела только фэйри прогнать, Пег, — пробормотала Нора.
— Когда я увидела тебя в то утро, Нора, ты была вся мокрая, с ног до головы. — Пег положила руку Норе на колено и понизила голос: — Ты что, маленько подтолкнула его?
Нора не знала, что сказать. Отведя руку Пег, она поднялась и стала рыться в поисках спрятанной в печурке бутылки. — Где она, Пег?
— Я не корю тебя. Только если ты сделала это, значит…
— Где она?
— Про что ты?
— Где потинь?
Пег вздохнула.
— Нету, Нора. Кто-нибудь из тех, кто тут был… — Она вскинула вверх руки: — Я шуганула парней, когда поняла, зачем пришли. Но они прихватили с собой, что плохо лежало.
— Шон Линч?
Пег покачала головой:
— Нет, Кейт. Людей страх охватил после пищога. А Кейт пришла и рыскала тут, маслобойку твою обнюхивала. Все думала, что уродец твой и молоко проклял, и ребенку Бриджид родиться не дал. Она искала знаки проклятия. Говорила, что камень нашла у ворот. И будто Шон на имущество твое зарился, дескать, повесят тебя, так что лучше она сама возьмет вещи, пока он в Трали.
— И что ж она взяла, Пег?
— Кое-что из Мартиновых вещей. Потинь. Трубку. Денежки, какие нашла. Одежду. Масло, что здесь оставалось, провизию кое-какую. Соль.
Кинув взгляд вверх, Нора увидела, что исчезла и деревянная солонка.
— Это мое приданое было.
— Да она бы и корову увела, да кто-то встрял, велел ей подождать приговора.
— Меня повесить могли, Пег.
— Знаю.
У Норы сдавило горло. Она вцепилась ногтями в дряблую кожу на шее, вжалась подбородком в костяшки пальцев и зарыдала. Пег протянула ей руку, и Нора ухватилась за нее, точно утопающий, стиснула ее пальцы с такой силой, что старуха поморщилась от боли. Но не отодвинулась и позволила Норе царапать ей кожу, вдавливая в нее ногти.
— А его нет здесь! — рыдала Нора.
— Знаю, — мягко отвечала Пег. — Знаю.
К Норе не сразу вернулся дар речи. Она сидела с мокрыми щеками, липким от слез подбородком.
Пег перекрестилась.
— Слава Господу Богу, что в неизреченной милости своей он спас тебя!
Нора вытерла глаза.