Но сначала все же в ванну. Оставляю пару своих мелочей и с триумфальной улыбкой рассматриваю, как мои желтый и розовые «мазки» разбавили строгость мужских бритвенных принадлежностей. Это так… В общем, я на всякий случай прижимаюсь бедрами к стиральной машинке, потому что только сейчас – да, именно сейчас! – до меня доходит, что происходит на самом деле. Я, Таня Туманова, пока еще восемнадцати лет и в пока еще в брекетах, встретила под бой курантов своего мужчину, и он оказался не властным самцом и не бабником, не бестолковым любителем ночных клубов. Он оказался моим Антоном: тем самым, который потрясающе целуется, у которого сногсшибательный голос и который вот так запросто пустил меня в свою жизнь.
Спасибо тебе, Дедушка Мороз, обещаю обращаться с ним бережно!
У меня в запасе еще примерно час. Если я не хочу добираться до бабули пешком или на перекладных, но и сумка разобрана только на половину. Достаю стикеры, фломастер … и оставляю несколько меток, в том числе и на его футболке, из которой вылезаю с крайней неохотой и которую нарочно оставляю на кровати.
Антон звонит примерно через полчаса, как раз когда я закончила с вещами и тащу в спальню табуретку, чтобы добраться до самых верхних полок. Самое интересное, кажется, там.
— Ты еще в моей футболке? – вместо «привет» спрашивает Антон, и когда я многозначительно вздыхаю, говорит: - После той фотографии мои мозги были где угодно, но не в голове. А мозги, Туман, это мой рабочий инструмент.
— Не делать так больше? – Понятия не имею, что буду делать со всеми теми идеями, которые блуждают в моей голове, если сейчас Антон скажет «нет».
— Делай, но это не официальное разрешение.
— Хорошо, тогда я сейчас закончу фотосессию в душе и…
— Нет, Туман, точно не «и». – Я слышу его не очень веселый хриплый смех. – Не сегодня, хорошо?
— У тебя что-то с голосом, ты простыл?
Вот теперь он смеется: тихо и расслабленно, и тут же переводит тему:
— Уже «переехала», малышка?
— Как раз закончила раскладывать вещи. Привезла кота, пару улиток, мухоловку и так, по мелочам.
С той стороны длинная пауза и я зажимаю рот ладонью, чтобы не выдать себя смехом.
— Улитки, коты, мухоловка, - перечисляет он на удивление спокойно. – Я даже боюсь спрашивать, что там в «мелочах»: бегемот?
— Влюбленная единорожка? – подсказываю я, снимаю с полки тяжелую голову какого-то монстра и разглядываю в поисках подсказки, чтобы это могло быть. – У тебя тут голова, Дым.
— Если живая и человеческая, то это не мое, а провокации конкурентов, - совершенно серьезно отвечает он. Слышу звук зажигалки, глоток дыма, и жмурюсь, представляя, что стою рядом с ним. – Что за голова, Туман?