вслед за отцом сестрой милосердия, оставив сына на попечение своего дяди, настоятеля монастыря архимандрита Тавриона. Вскоре монастырь заняла дивизия красных. Насельников выгнали, а отца Тавриона и еще нескольких монахов отвели в подвал, и больше они не возвращались. Степан скитался, голодал, пока не прибился к Покровской церкви в должности пономаря и чтеца.
Встав из-за стола, перекрестившись на образа, он прочел про себя благодарственную молитву и подошел к отцу Петру под благословение.
— Благослови, батюшка, пойти в алтарь прибраться.
— Иди, Степка, да к службе все подготовь. Завтра Собор Иоанна Предтечи.
Когда Степан вышел, удовлетворенно сказал:
— Понятливый юноша, на святках восемнадцать исполнилось, так вот беда: сирота, поди. От отца с матерью никаких вестей, а он все ждет их,
В это время к селу Покровка двигалась вереница запряженных саней. Санный поезд сопровождал конный отряд красноармейцев во главе с командиром Артемом Крутовым. В каракулевой шапке, перевязанной красной лентой, в щегольском овчинном полушубке, препоясанном кожаной портупеей, с маузером на правом боку и с саблей на левом, он чувствовал себя героем и вершителем человеческих судеб. Но истинным хозяином положения был не он, а человек, развалившийся в передних санях. Закутанный в длинный тулуп, он напоминал нахохлившуюся хищную птицу, какого-нибудь стервятника. Из-под пенсне поблескивал настороженный взгляд слегка выпуклых глаз, завершали его портрет крупный с горбинкой нос и маленькая бородка под пухлыми губами. Это был уполномоченный губкома по продразверстке Илья Соломонович Коган. Крутов, поравнявшись с его санями, весело прокричал:
— Ну, Илья Соломоныч, сейчас недалеко осталось, вон за тем холмом село, как прибудем, надо праздничек отметить, здесь хорошую бражку гонят! А с утречка соберем хлебушек — и домой.
— Пока вы, товарищ Крутов, праздники поповские будете отмечать, эти скоты до утра весь хлеб попрячут — ищи потом. Надо проявить революционную бдительность, контра не дремлет.
— Да какие они контра? Мужики простые, пару раз с маузера пальну — весь хлеб соберу.
— В этом видна, товарищ Крутов, ваша политическая близорукость. Как вы изволили выразиться, простые крестьяне — прежде всего собственники, с ними коммунизм не построишь.
— А без них в построенном коммунизме с голоду сдохнешь, — загоготал Крутов.
— Думайте, что говорите, товарищ Крутов, с такими разговорами вам с партией не по пути. Не посмотрим и на ваши боевые заслуги перед советской властью.
— Да я так, Илья Соломоныч, — примирительно сказал Крутов, — холодно, вот и выпить хочется, а с контрой разберемся, у нас не забалуешь. Вы мне задачу означьте — и будет все как надо, комар носу не подточит.