Конечно, не удержался и выписал самые смешные перлы из их контрольных работ.
«Достоевский был приговорён к смертной казни за участие в антисоветских кружках».
«Эта скука, овладевшая Онегина бегать с корабля на бал, не показывается во втором герое — Ленский».
«Оба (Печорин и Онегин) хотели видеть в женщине породу: Онегин — ноги, Печорин — нос».
«Андрей Болконский высунул голову в окно и увидел Наташу, которая сидела на подоконнике и тужилась, пытаясь взлететь».
Увы, ко Дню благодарения выяснилось, что финансовые обстоятельства не дадут колледжу возможности возобновить договор со мной на 1996 год. Чтобы вернуться к преподаванию, мне пришлось впоследствии перенестись с берегов Атлантического океана на берега Тихого.
NB: Современные формалисты, структуралисты, деструктивисты могли бы в качестве девиза повесить над своими кабинетами пушкинскую строку: «Нам чувство дико и смешно». Или лермонтовскую: «Мы иссушили ум наукою бесплодной».
Весной 1996 года мы с Мариной совершили турне по Западному берегу, навещая живших там друзей: сначала Цейтлиных, Нильвов, Лемхиных, Штейнбергов, Гринбергов в Калифорнии, а потом, на арендованной машине, отправились на север, в город Юджин, где Сергей Юзвинский получил место профессора математики в штатном университете. В эти же дни там жил Лев Лосев, приглашённый на один семестр Фондом Марджори Линдхолм. Он-то и рассказал мне об этом фонде и заявил, что будет рекомендовать им пригласить меня в ближайшем будущем.
Оказалось, что богатая местная дама, Марджори Линдхолм, прониклась таким интересом к русской истории и культуре, что пожертвовала славянской кафедре изрядную сумму на приглашение русских писателей и литературоведов. Начиная с 1989 года здесь уже побывали в качестве приглашённых лекторов Эрнст Неизвестный, Владимир Войнович, Татьяна Толстая, Руфь Зернова, Андрей Синявский, Владимир Уфлянд. В какой-то момент Юзвинские познакомили меня с миссис Линдхолм, и после нашего отъезда где-то, в невидимых для меня кулуарах и кабинетах, начали вращаться неслышные колёсики, подниматься и падать акции Игоря Ефимова, и в результате весной 2000 года я получил официальное приглашение от университетской администрации занять пост приглашённого профессора на апрель—июнь 2001 года.
Мне предлагалось вознаграждение в двадцать две тысячи долларов, плюс оплаченный перелёт, плюс оплаченная квартира. О такой удаче можно было только мечтать. Впоследствии выяснилось, что среди кандидатур на 2001 год рассматривались Василий Аксёнов, Джон Болт, Виктор Ерофеев, Вячеслав Иванов, Михаил Эпштейн. Неслабая команда соперников — я был польщён.