Нам нетрудно понять, что двигало изначальной группой беглецов: отчаянный порыв на волю, последняя надежда одолеть злую судьбу, сбросившую их на дно жизни. Но что побуждало сотни и тысячи окрестных жителей присоединяться к восстанию? Где был тот знак слабины верховной власти, который, как мне кажется, является необходимым условием для начала серьёзного мятежа?
Чтобы отыскать его, мы должны вглядеться в десятилетие, предшествовавшее 73 году до Р.Х. Оказывается, гражданская война между популярами и оптиматами не закончилась с победой Суллы в 82 году. На Пиренейском полуострове её продолжил сторонник популяров Квинт Серторий (122–73). Хорошо зная обычаи и верования местного населения, он сумел привлечь его на свою сторону, установил контроль над огромной территорией и отбивал все карательные экспедиции, посылаемые из Рима.[354] Дошло до того, что против легионов Сертория было в 73 году послано войско в 130 тысяч воинов под командой самого Гнея Помпея. Понятно, что внутренние гарнизоны в Италии были ослаблены, и это придавало смелости всем недовольным, как рабам, так и свободным, устремившимся в ряды армии Спартака.
Сам он, если верить Плутарху, и в мыслях не держал «освобождение низов». Спартак был фракийцем, из кочевого племени, одарённым необычайной силой и военными талантами. Всё, к чему он стремился: вырваться из Италии, пересечь Альпы, и вернуться в родную Фракию. В его войске были галлы, германцы, хельветы, которые разделяли его стремления. Они пробивались с боями на север, но их военные успехи привлекали к ним всё больше местных крестьян и ремесленников, которые вовсе не хотели покидать родные места, а хотели только разбойничать в них в своё удовольствие.[355]
Численность римских подразделений, посылаемых на подавление восстания, всё возрастала. В долине реки По десять тысяч легионеров под командой претора Кассиуса были наголову разбиты, потеряв множество воинов и весь обоз.[356] Напуганный сенат назначил Марка Красса главнокомандующим, его армия была усилена добровольцами из знатных семей и выступила навстречу неприятелю. Но Спартак, избегая сражения, повернул на юг, обошёл Рим стороной и устремился к Тиррентскому морю. Достигнув побережья, он попытался нанять пиратов для переправки своей армии в Сицилию, но те обманули его — взяли деньги и исчезли.[357]
В римских источниках не сохранилось упоминаний о каких-нибудь политических или экономических требованиях или лозунгах, выдвигавшихся восставшими. Похоже, это была стихия в чистом виде, не имевшая ясно выраженной цели. Нам остаётся только воображать масштабы опустошения, производимого в стране стотысячной армией, не имевшей других источников снабжения, кроме грабежа.