В воззваниях Пугачёв обещал избавить народ от притеснений, вернуть пастбища и рыбные угодья, жаловать деньгами, солью и порохом, а также разрешать носить бороду, что было очень важно казакам-раскольникам. Тем же, кто не подчинится, грозил всякими карами и, действительно, «украшал» свой путь многочисленными виселицами.[377]
В своём труде «История пугачёвского бунта» Пушкин с невероятной добросовестностью описывает весь ход восстания, скрупулёзно перечисляет перемещения мятежников и правительственных войск, схватки, осады, манёвры, минные подкопы и зверства, чинимые обеими сторонами. В ноябре 1773 года 25-тысячная армия Пугачёва осадила Оренбург. Его лагерь, устроенный в Бердской слободе, стал «вертепом убийств и распутства. Он полон был офицерских жён и дочерей, отданных на поругание разбойникам. Казни происходили каждый день. Овраги около Берды были завалены трупами расстрелянных, удавленных, четвертованных страдальцев. Шайки разбойников устремлялись во все стороны, пьянствуя по селениям, грабя казну и достояние дворян, но не касаясь крестьянской собственности».[378]
Мятеж разливался всё шире, «губернии Казанская, Нижегородская, Астраханская были наполнены шайками разбойников. Даже Москва была охвачена страхом. «Жители, недавние свидетели бунта и чумы, трепетали в ожидании нового бедствия. Множество дворян бежало в Москву из губерний, уже разоряемых Пугачёвым или угрожаемых возмущением. Холопья, ими навезённые, распускали по площадям вести о вольности и об истреблении господ. Многочисленная московская чернь, пьянствуя и шатаясь по улицам, с явным нетерпением ожидала Пугачёва».[379]
Обе враждующие армии пытались привлечь на свою сторону и использовать в боях кочевые племена: башкир, киргизов, калмыков, татар. Но эти воины были крайне ненадёжны, легко переходили на сторону противника. Военная канцелярия в Ставрополе приказала пяти сотням калмыков и тысяче башкир поспешить на помощь царским войскам, но это приказание не было выполнено. Посланные оренбургским губернатором башкиры окружили мятежников в Яицком городке. Но Пугачёв выехал им навстречу и без боя переманил на свою сторону.[380]
Между тем в городах, осаждённых мятежниками голод делался невыносимым. В Оренбурге стали жарить бычачьи и лошадиные кожи и, мелко изрубив, подмешивать их в хлеб. В Яицкой крепости «лошадиного мяса, раздававшегося на вес, уже не было. Стали есть кошек и собак… Стали изобретать новые способы к пропитанию. Нашли род глины, отменно мягкой и без примеси песку. Попробовали её сварить и, составя из неё какой-то кисель, стали употреблять в пищу. Солдаты совсем обессилели. Некоторые не могли ходить. Дети больных матерей чахли и умирали».