Алиса снова вскинула подбородок и посмотрела мужу прямо в глаза.
— Ты думаешь, я все еще хочу тебя? — Она коротко рассмеялась. — Надо же, какое у тебя самомнение! Я не испытываю к тебе никаких чувств. Вообще никаких!
Его глаза потемнели, уголок рта приподнялся в понимающей улыбке. Пальцы Винна переместились обратно к затылку Алисы, зарылись в ее волосы, и ей показалось, что по ее спине словно потекла расплавленная карамель. Винн посмотрел на губы жены, потом снова в ее глаза, словно решая, поцеловать ее или нет. Алисе казалось, что каждая ее клеточка завибрировала от предвкушения и первобытного желания. В ее теле пробудились потребности, которые она игнорировала, подавляла и отрицала в течение последних двух лет.
Внезапно Винн отстранился, и на лицо Алисы мгновенно опустилась привычная маска — словно занавес на сцене.
— Кто‑то хочет припарковаться. Нам не стоит занимать место на стоянке. Пора ехать.
Алиса совсем забыла, что они сидят в машине возле больницы. Но так с ней было всегда: стоило ей оказаться рядом с Винном, и она забывала обо всем — даже о том, что он женился на ней лишь для того, чтобы вычеркнуть из списка неотложных дел пункт «найти себе жену». Какая же она дура, раз поверила, что Винн до сих пор хочет ее!
После свадьбы, даже понимая, что муж ее не любит, Алиса была счастлива, что вызывает у него желание. Ей было достаточно даже этого, потому что никогда прежде она не чувствовала себя нужной кому‑то, незаменимой.
Но если она была незаменимой для Винна, почему он не пытался удержать ее, отпустил, не сказав и слова против? Может, это из‑за того, что перед свадьбой Винн настоял на том, чтобы Алиса подписала брачный контракт. В то время ее это не смутило. Она сказала себе, что человек, заработавший такое огромное богатство, разумеется, хочет убедиться, что его деньги хорошо защищены. Алиса послушно подписала контракт, хотя в глубине души все‑таки звенел тревожный звоночек. Она тогда не обратила на него внимания, но теперь этот звоночек дребезжал во всю силу, словно предупреждая: «Будь осторожна!»
Винн вырулил с больничной автостоянки, чувствуя, что внутри все сжимается от тревоги. Он остался бы дожидаться в палате, пока дедушку не привезут обратно после операции, но пройдет немало часов, прежде чем тот придет в себя, если, конечно, перенесет эту операцию…
Винн ненавидел больницы. Туда одного за другим увозили тех, кого он любил, а после они оттуда не возвращались. Когда ему было всего четыре года, его мать легла на несложную операцию. Несколькими днями позже отец взял Винна с собой в больницу, и мальчик сразу почуял неладное, когда доктор сказал несколько слов его отцу и тот резко изменился в лице.