– Мне очень жаль, – сказала Софи, решительно глотнув чаю, который оказался на удивление сладким и в то же время горьким.
– Я знаю, дорогая. Вчера я увидел вас, вы были в прелестном желтом платье, совсем как… И их двоих. Видел, как вы стояли между ними. И я понял, что они вас погубят. Это лишь вопрос времени. Это ужасно. Я подумал: она кончит так же, как моя Серена. Они используют ее, осквернят… Они уже сделали это?
Софи в ужасе смотрела на него, но ничего не могла поделать, чувствуя, как краска заливает ее лицо и шею. Она с тихим стоном закрыла лицо рукой.
– О да, я был прав. Я знал, что это неизбежно. Моя милая Серена. На этот раз я тебя не подведу.
Софи хотела поставить на стол пустую чашку, но, к своему удивлению, промахнулась, и чашка упала на выцветший ковер. Однако Моркомб как будто ничего не заметил. Она поняла, что пора уходить. Вчера лорд показался ей всего лишь чудаковатым одиноким стариком, которому не с кем поговорить. Теперь она догадывалась, что все гораздо хуже.
– Мне надо идти, – сказала Софи или подумала, что сказала, потому что не услышала своего голоса.
– Серена сказала, что ей нужно снадобье, чтобы избавиться от ребенка. Что я мог сделать? Она настаивала, сердилась, и я принес его. Всего одна чайная ложечка с водой, так мне сказали. Знаете, она говорила, что Уивенхо хотел на ней жениться. Но она хотела большего. Серена всегда знала, что станет герцогиней, и не собиралась лишаться этого ради обедневшего барона. Она понимала, что Макс не дурак, когда у нее начнет расти живот, он догадается о ее неверности и откажется от нее. Она не могла этого допустить. Она сказала, что заставит Макса обожать ее, как обожал ее Уивенхо. Она хотела получить и титул, и деньги, и чтобы они оба были у ее ног. Я пытался объяснить ей, что это опасно, но безуспешно. Мне сказали: одна ложечка, не больше. Но прошло три дня, и ничего не случилось. Тогда она стала принимать еще и еще, пока не заболела. На четвертый день у нее начались боли, она велела послать за ним и поехала в тот дом, где они встречались. Она хотела, чтобы он нашел что-нибудь более эффективное. Но было уже слишком поздно. Она не вернулась назад, и мы с Максом поехали туда и увидели ее… – Старик заломил руки. – Я не должен был позволять ей убивать себя! Я должен был их остановить. Теперь вы видите? Я сам дал своей дочери яд! Конечно, это моя вина. Но я не позволю им сделать то же самое с вами. Я спасу вас!
Софи покачала головой и попыталась встать, но не смогла. Ее тело словно окаменело, она не могла пошевелиться.