— Ну, куда… В Америку, к империалистам. Ведь убежишь, Паша?
— Убегу, — буркнул Хомутов. — Как Бог свят, убегу.
— Видите, Люда, до чего человека доводит перспектива лишиться заработка. На все готов! — Уланов захохотал.
— А мне, знаете, здешняя жизнь как-то не кажется привлекательной, — призналась Людмила, — Жара, пыль, люди какие-то запуганные…
— Да, Фархад их здорово прижал, — кивнул Уланов. — Куда там казарма.
— А как иначе? — сказал Хомутов. — Ситуация напряженная, не исключены провокации.
Уланов коротко взглянул на друга, хотел было съязвить, но воздержался. Покосившись на Людмилу, он пробормотал:
— Нам-то что за дело. Всяк живет по-своему.
В нем ощущалось какое-то напряжение, и оттаял он лишь после того, как они прикончили первую бутылку. Хомутов включил телевизор. Шел какой-то тягучий концерт.
— А фильмы у них бывают? — поинтересовалась Людмила.
— Редко. В основном музыка да еще новости. Здесь всего одна программа.
— Убого живут, — вставил Уланов.
Он уже подсел поближе к Людмиле и пару раз будто невзначай попытался приобнять ее. Она не противилась, словно не замечая, но когда он в очередной раз положил ладонь на ее бедро, молча поднялась и пересела поближе к Хомутову. Уланов разочарованно ухмыльнулся, но обижаться не стал — впереди была ночь. Девушка ему нравилась, и он решил не задерживаться у Хомутова.
Когда багровое солнце стремительно свалилось за цепочку дальних гор, Уланов с озабоченным видом начал собираться, многозначительно поглядывая на Людмилу, которая его как бы и не замечала. Наконец, когда Уланов чересчур явно стал выражать нетерпение, она мягко проговорила:
— Вы ступайте домой, Дима, меня не надо провожать. Я Павлу помогу прибрать.
Уланов побагровел, метнул на Хомутова испепеляющий взгляд, но тот лишь пожал плечами: мол, что поделаешь, дама сама сделала выбор. Потоптавшись, Уланов двинулся к дверям, Хомутов нагнал его уже на лестнице. Нескладно как-то все получилось.
— И как это называется? — бурчал Уланов. — Свинством это называется.
— Пардон, Дима. Но я тут ни при чем.
— Ни при чем! Да что она строит из себя, шалава эта?
— Тише, услышат!
— А-а, к матери! — Уланов махнул рукой и зашагал прочь.
Когда Хомутов вернулся, Людмила сидела на прежнем месте, глядя в синеющее окно. Он потянулся было к выключателю, но Людмила сказала, не оборачиваясь:
— Не надо, Паша. Давайте немного посидим так…