Хомутов вопросительно взглянул на Сулеми. Тот, похоже, решал в это мгновение в уме какую-то непростую задачу, ему понадобилось для этого несколько долгих мгновений, после чего он яростно прошипел:
— Вон!!!
Он был страшен в эту минуту настолько, что женщина выбежала из комнаты почти в беспамятстве. Сулеми подхватил Хомутова под руку и потащил за собой — в коридор, в котором никого уже не было.
— Она видела меня, — сказал Хомутов.
— Да, — процедил Сулеми. — Но она приняла вас за президента.
Это, наверное, важно — что женщина приняла двойника за Фархада, но сейчас не было времени рассуждать об этом. Почти бегом они преодолели длинные переходы на пути к своему крылу, а когда в очередной раз повернули — увидели Гареева.
Полковник стоял у окна, барабаня ногтями по стеклу, и, заслышав их шаги, обернулся. Был он мрачен, щеки заливала землистая бледность.
— Что-нибудь случилось? — спросил Сулеми.
— Да. Сегодня ночью скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС.
Он умер глубокой ночью, во сне. Его жена, еще ни о чем не подозревая, поднялась утром, покинула спальню и вернулась лишь спустя час, обеспокоенная тем, что супруг необычно долго не встает. К этому времени тело почти остыло, рот покойного был широко разинут, обнажая голые, как у младенца, десны.
Охрана, бережно поддерживая, увела лишившуюся сил вдову от тела. Несчастная была совершенно потрясена тем, что несколько ночных часов провела в одной постели с трупом.
Из членов Политбюро первым прибыл Шеф — его известили прежде других, сначала начальник охраны, а затем уж профессор Черкизов, личный врач престарелого генсека.
С Черкизовым некоторое время назад у Шефа состоялся разговор — как раз тогда Шеф принимал процедуры в «кремлевке». Они остались наедине с профессором, и Шеф заметил бесцветным голосом, не то констатируя, не то ожидая возражений:
— Старик сдает на глазах…
Он посмотрел на Черкизова так, что тот даже дышать перестал. Тема была скользкая, запретная, в общем-то, и не ясно было, к чему этот разговор. После паузы Шеф все тем же тоном продолжал:
— Здоровье Генерального секретаря — достояние державы. Мы надеемся, будет сделано все, что в человеческих силах, чтобы сохранить его работоспособность.
Черкизов перевел дух, собрался что-то сказать, но не успел, потому что Шеф неожиданно продолжил:
— Если понадобится помощь по линии государственной безопасности — обращайтесь непосредственно ко мне.
Черкизов мгновенно понял, что вся суть разговора — в этой последней фразе. Шеф отчетливо давал понять, что должен первым получать информацию о состоянии Генерального. Профессор наклонил свою крупную, совершенно седую голову. Большинство членов Политбюро были его пациентами, и он знал, что сейчас все они живут ожиданием близкой смерти старика…