- Может, я за руль сяду? - Забеспокоился я.
- Нормально, - заверил меня кивком головы куратор. – Не в первый раз.
- И надеюсь не в последний. – Пошутил я.
- Это ты, брат, зря, - вынырнул из собственных мыслей охотник. – Мысль материальна, с желаниями своими поосторожнее будь, да формулируй их теперь более четко.
- Какие, вы все охотники, суеверные. – Вздохнул я.
- Поработаешь с мое в тринадцатом отделе, тоже суеверным станешь. – Выдал Федор. – Бывает, такого навидаешься, что жить неохота. Тут и в соль через плечо и в черную кошку, и в черта в ступе верить начнешь.
- Твоя правда, - согласился я, - извини.
- Да ничего, со всеми случается. Что по поводу охоты думаешь?
- Ты у меня, что ли спрашиваешь? – Поразился я.
- А у кого мне, по-твоему, спрашивать, - подмигнул Федор, - мы, как никак напарники, хоть пока ты на птичьих правах, но шею-то свою можешь подставить в любой момент.
- Ну, если у меня, то вот мои мысли. – Решился я. – В палатке жить не будем. Неизвестно еще, на сколько непогода затянется, а подхватить воспаление легких ой как не охота. Потом надо пошерстить пейзан по поводу пришлых. Приходил, может кто, да нафига и вообще. Выспрашивать специально не будем, но вот под бутылочку беленькой, можно, разговор сам по себе завяжется.
- Правильно мыслишь. – Улыбнулся охотник. – Я бы точно так и поступил. Нам, самое главное, организовать перевалочный пункт и выяснить зону действия нечисти. Как поймем - откуда она, сразу станет ясно и кто. Чертовщина чертовщине рознь. Тот же лесной вампир, к примеру, только в сухости живет, на болота ни ногой, а кикимора - пожалуйста, сырость ей, что мягкая перина.
Внезапно разыгравшаяся гроза быстро прошла, но вопреки ожиданиям, вместо солнца пошел мелкий моросящий дождь, подпортивший настроением. Снизив, как мог, скорость, Федор не спеша, катил по шоссе, сверяясь с навигатором, а я откинулся в кресле и попытался заснуть. Сон не шел, а в голову лезли разные мысли.
В первую очередь я решил прокрутить в голове сложившуюся ситуацию.
Темные ведуны были замкнуты сами в себе и зачастую просто не осознавали что творят, практикуя свои наговоры, но вот последствия их ворожбы были самые, что ни на есть плачевные. Дохла рыба в реке, болели и умирали дети, дохли пчелы в ульях. Договориться с ними было не возможно, а вступать в разговор и пытаться навязать свою точку зрения - опасно. На взрослых, мужчинах и женщинах, ворожба отражалась не так явно, но и тут не обходилось без неприятностей. Импотенция, бесплодие, малокровие, вот самый неполный список напастей, которые могли получить местные жители, а этого следовало избежать. С ситуацией нужно было разобраться незамедлительно, но вот как именно, сказать было сложно. Фактически, любые последствия черной ворожбы нельзя было связать напрямую не с одним из возможных подозреваемых. Следовало искать пришлых, визитеров из других областей, приехавших и заселившихся сравнительно недавно, а именно в те сроки, когда и начался повальный падеж скотины и птицы. При вычислении таковых не исключены были ошибки, которых тоже не хотелось бы допускать. Любой неверный след – это, прежде всего, потеря времени, а потеря времени - это более продолжительное негативное воздействие на организм, как местных жителей, так и самого охотника. Оберегов от черной ворожбы в природе не существовало.