— Мишка! — позвал Степан.
Мишка Ярославов разложил на столе перед властителями листы. Заважничал дурашливо, уловив игривую торжественность момента и подражая атаману.
— Списки — кому чего, — пояснил он. — Дары наши…
— Просим покорно принять их. И просим отпустить нас на Дон, — сказал Степан. Он дурачился, но куда как изобретательнее Мишки, мудрее.
За столом случилось некое блудливое замешательство. Знали: будет Стенька, будет челом бить, будут дары… Не думали только, что перед столом будет стоять крепкий, напористый человек и что дары (черт бы побрал их, эти дары!) будут так обильны, тяжелы… Так захотелось разобрать эти тюки, отнести домой, размотать… Князь Львов мигнул приказным; один скоро куда-то ушел и принес и подставил атаману табурет. Степан сильно пнул его ногой. Табурет далеко отлетел.
— Спаси бог! — воскликнул атаман. — Нам надо на коленках стоять перед такими знатными господарями, а ты табурет приволок, дура. Постою, ноги не отвалются. Слухаю вас, бояре!
Видя растерянность властей, атаман выхватил у них вожжи и готов был сам крепкой рукой пустить властительный встречный выезд — в бубенцах и в ленточках — с обрыва вниз. «Прощенческого» спектакля не вышло. Дальше могло быть хуже.
Князь Иван Прозоровский поднялся и сказал строго:
— Про дела войсковые и прочия разговаривать будем малым числом. Не здесь.
Воеводы, дьяк и подьячий с городской стороны, Степан, Иван Черноярец, Лазарь Тимофеев, Михайло Ярославов, Федор Сукнин — с казачьей удалились в приказную палату толковать «про дела войсковые и прочия».
На переходе из церкви митрополита в приказную палату, в тесном коридорчике со сводчатым потолком, Степан нагнал воеводу Львова, незаметно от всех тронул его за плечо. Тот, опасаясь, что их близость заметят, приотстал. Нахмурился.
— Здоров, князюшка! — тихо сказал Степан.
— Ну? — недовольно буркнул тот, не глядя на атамана.
— Здоров, говорю.
— Ну, чего?
— Хочу тебе про уговор наш напомнить…
— Дьявол! — зашипел князь. — Чего тебе надо? Мало — прошел на Астрахань?
— Я неоружным на Дон не пойду, — серьезно заявил Степан. — Не доводите до греха. Уговаривай их… Я в долгу не остаюсь. Голый тоже домой не пойду, так и знай.
— Знаю! Ивана Красулина подкупил?
— Бог с тобой! Как можно — голову стрелецкую! — притворно изумился атаман. — Где это видано!
— Дьявол ты, а не человек, — еще раз сказал князь. — Подлец, правда что.
— На море-то правда хотел побить меня? — миролюбиво спросил Степан. — Или — так, для отвода глаз? Небось, если б вышло, и побил бы?.. Я думал, там Прозоровский был: грешным делом, струсил.