Василий сбежал вниз растерянный, кричит половым:
— Трактир закрывать, несчастье в доме, гостей уходить просите!..
Потом подозвал одного и шепотом:
— За доктором поскорей бежи, бери первого, какой попадется, да скорей — на извозчике, с хозяином плохо…
А подле двери в углу за столиком Лосев сидит, Афанасия Тимофеевича дожидается, потому последний день сегодня — по уговору при нем, как при свидетеле, половину платить поджигателю, а тут трактир запирают, и так наймиты тянули два месяца, торговались, у девки под красным фонарем спаивали, — заартачится, тогда начинай сначала тянуть волынку.
— Василий Карпыч, нельзя ли мне подождать, тут остаться как исключение-с… По хозяйскому делу Афанасия Тимофеевича повидать надо, — по важному…
— Где же вы, Иван Матвеевич, раньше были?..
— А что?
— Вчера еще сбежал рыжий.
— Как сбежал?.. Быть не может… Куда?..
— Не сказался нам, не знаем… Через него и несчастье у нас… по секрету вам… Марью Карповну задушил хозяин… А после и сам грохнулся… Без языка лежит, обе руки не движутся… Мычит только… Послал за доктором.
— Нельзя ли, Василий Карпыч, наверх мне?.. Может, тут и не один доктор нужен… Дело-то у меня с беглецом этим хозяйское-с, не терпящее-с отлагательств… я б на одну только минуточку-с…
— Без языка он… Ну да я спрошу про вас, самого спрошу…
— Так я подожду тут?..
Доктор приехал, поглядел и говорит Василию:
— Отчего это с ним?..
Дуняшка и давай опять, как и старику, с подробностями.
— Возможно, что и от этого, — страшный все-таки случай… А бумага у вас есть, рецепт написать?..
Василий услужливо:
— Сейчас я в трактир сбегаю…
И убежал, а доктор-то городской, при всяких делах бывал, всякие виды видывал, и оглядел опытным глазом комнату: заметил под конторкою, — бархат не доставал до полу, — пакет небольшой с надписью, и поднял его — писанье Афонькино прочитал — «Хозяину Касьяну Парменычу, по делу поджога Дракиных: сдачу», — раскрыл его, рукописание достал, оторвал кусочек белый и написал рецепт, а конверт с содержимым в карман сунул, — один со стариком оставался в комнате, — и этот в забытьи лежал.
Василий принес из трактира и бумажку, и чернил, и перо…
— Только извинить просим, перушка не нашел нового.
— Да я тут нашел клочок, вот рецепт, карандашом написал… все
А теперь покажите мне хозяйку задушенную, мне все равно придется вскрытие делать, так, может, что до следователя увижу сам…
Бумагу-то давал Василию Лосев и вместе с ним наверх пришел к Галкину и всего-то на пять минут опоздал, — попала его расписочка Афоньке по тому же делу к доктору и замазала рот про вексель — в тот же день нарочито извещен был за полночь в квартире собственной тем же доктором.