— Ну, раб божий, — учись теперь да береги голос, окрепнет, выравняется — опять в хор возьму.
А Колька и учиться-то не привык, да и купчиха-то вдовая от себя не пускала.
Смотритель смотрел, смотрел, да и вызвал отца.
— Сына бери, никуда он не годен, — нерадивый малый.
Дьячок к архиерею прямо.
— Не погубите мальчишку, один ведь он у меня, сколько, чай, вам старался, дайте ему за четыре свидетельство, место ему передам свое.
Дали ему за четыре свидетельство.
В селе у отца пожил месяц, — отец и помри, а он службы не знает — по селу повадился, с солдатками гонял, насвистывал, а под конец, когда отец-настоятель не согласился дьячком оставить, он — к епископу.
Приехал в губернский у архиерея место просить отцовское…
— Ступай-ка ты в монастырь, службу учи, а потом я поставлю тебя на отцовское место, за тобою оно будет, а пока — поди поучись в монастыре, ну, а коли голос будет хороший — возьму в хор, сказал тебе.
С тех пор вот уж сколько лет Николка в монастыре послушником, в хоре стал петь — баритон у него бархатный.
С тех лор и купчиху забыть он не может, — как только приедут говеть из уездного, так все глаза проглядит с клироса на телеса пухлые. Ипполит, регент, — строгий монах, — Николка на людей уставится, глаза пялит, а он…
— Еже соблазняет тя око твое — изыми его…
— Что я, монах, что ли, и поглядеть нельзя даже?
— Послушание несешь господу.
— Ну да, как же, — вот побуду немножко еще да и поеду просить себе место дьяконское, да еще и женюсь на купчихе, а тут и поглядеть нельзя?!
Ипполит и говорить потом перестал, — плюнул только от искушения.
Николка-то выравнялся, стройный стал, волосы у него завитками, кольцами, лицо умиленное, только глаза жадные.
Заглядываются на него богомольцы.
И теперь Николка о купчихе мечтает.
Грохочет по лесу голос зычный, скачет по соснам эхом раскатистым.
— Молчи, Васька, теперь скоро богомольцы к нам понаедут — лафа будет.
— Господи, помилуй меня, раба недостойного.
— Такую купчиху найду себе, да и тебе сосватаю.
— Беса-то тешишь, — сохрани господи от искушения адова, от наваждения сатанинского!..
— Дурак ты, Васька, — а я себе девку найду хорошую, женюсь на ней — на купеческой, да еще и настоятелем в соборе уездном буду, — тогда чай пить ко мне приезжай…
— Сатана-то как силен, что с человеком он только делает, — изгони его от себя, раб Николай, изгони — понеже не одолел тебя князь преисподней.