— В старой, ай в каменной стали?
— У игумена были — благословились на лето все в Дачах пожить.
— Чего ж не сказал сразу? — выжимай из тебя дурь твою по каплям.
Поднялся Николка, потянулся, — хрустнули кости лениво; подрясник одел, пятерней кольца волос перекинул к затылку и скуфейку одел бархатную.
— Пойдем, Вася!
— Куда ты, Никола, куда ты? — я не пойду с тобой, один ступай, — сатана ты, Никола, ты сатана, ты искушаешь, — на солнышке полежу, я погреюсь.
По лесу напрямик, по чутью, зашагал Николай.
Хрустят ветки по кочкам, сапог по трясине хлюпает, папоротник по ногам шмыгает…
Только глянуть разок Николке на Феничку, дочь купеческую, — глазком увидать бы в окно только разик ему.
Шагает — песню поет вольную.
— Опять ты, Никола, бесовское затянул?
— Хорошая песня, старая, — в деревне поют у нас про клюшника Ваньку, про боярыню молодую, а тебе все бесовское, сам-то ты бес — святоша, — глядеть не хочу, а сам вприпрыжку, небось, бежишь глянуть.
— Вечером я приду к тебе, — можно, Никола? Боюсь я один в боковушке, — как затемнеет, так она и появится, с прошлого года ходить стала.
— А ты не смотри, плюнь в нее — рассыпется.
— Изгоняю ее с молитвою, а она все лезет.
— Я тебе средство скажу от нее.
— Какое, — скажи, я попробую.
— Сходи к бабам на Полпинку.
И опять смехом грохочет лес монастырский.
Шли по лесу, шли, а Васька, как заяц, рванулся в сторону. Николай его звать — куда там, и след простыл; один пошел Николай, — обошел задами гостиницы и — напрямик к дачам — в оконушко заглянуть на девушку.
Приехала Гракина, — с дочкой Феничкой на лето пожаловала в монастырскую дачку и подружку с собой захватила — Галкину, приехала — к игумену прямо. Просить дачку.
Радетелям обители дачки отдавались на лето отцом Саввой, — придут перед вечерней в приемную, выйдет он шажками мелкими, благословит посетителя…
— Помолиться в обитель пожаловали?..
— Благословите, батюшка, лето пожить с дочкою.
— А сами откуда изволите быть? — память-то у меня слабая, немощная, не упомнишь благодетелей всех.
— Из губернского, — Гракина, вдова с дочерью.
— Бог благословит, матушка, — отчего ж господу и не благословить благочестие вдовье, живите себе со Христом, спасибо, что нас, скудоумных, не оставляете своей милостью.
И опять благословлять станет, заторопится, заспешит, а хитрые глазки так и бегают, так и выпрашивают.
Ждет Савва на благолепие обители скудной лепту посильную от вдовы Гракиной.
Три катеньки на стол выложила.
И брать не хотел, а на елей да на свечи взял «троеручице».
— А молочка можно нам на скотном брать?
— Этим не ведаю я, — благословить недугующему бог повелел, а есть ли у скотниц остатки, — к отцу эконому сходите узнать.