- Сколько надо копий? – с места поднялся рослый Доннар.
- Семь.
- Тогда запишите меня.
- И меня! – подпрыгнул Моретор.
- И меня, - встал еще один Преданный.
Лаэмира словно что-то толкнуло в спину, и юноша рванулся вперед:
- И я!
- Новичок? – Мастер Оружия смерил его оценивающим взглядом, с ног до головы, словно снимал мерку. – Отлично! Тогда отправляйтесь в оружейную и подберите себе уже сегодня подходящее оружие, а также проверьте свои доспехи. Понимаю, что вы таким образом опоздаете к началу пирушки, но зато в любом случае получите приглашение на большой пир, который состоится после турнира, и там наверстаете упущенное.
Пир! Послезавтра он будет сидеть за одним столом с девушкой, поразившей его воображение! Нет, конечно, рядового Преданного никто не усадит рядом с родственницей самого Наместника, но уже одно то, что она окажется так близко, того стоило.
На поместье-столицу спускался тихий весенний вечер. К ночи слегка похолодало, но, разгоряченный предстоящими событиями Лаэмир не чувствовал ничего. Оружия в запасниках когорты было более, чем достаточно – предполагалось, что у Преданных нет и не может быть личных вещей, что они пользуются лишь тем, что им выдают от щедрот Наместника. Поэтому они все всегда ходили в одинаковых мундирах, и даже нижние туники были сшиты на один фасон из одинаковой ткани, слабо различаясь только размерами. Впрочем, так было почти у всех легионеров. Например, конным ратникам никто не запрещал идти в бой в собственных доспехах, если они считали, что так им удобнее. И запасное оружие почти у всех было личным. Иное дело – Преданные. Присяга при вступлении в когорту представляла собой целый ритуал, когда неофит должен был раздеться догола и переступить символическую черту, преклоняя колени перед командиром, как бы оставляя за этой линией свою прошлую жизнь и отрекаясь от всего, кроме служения. Единственное, что Преданному разрешалось иметь личного – это был его скакун. Ведь настоящий рыцарь растит боевого коня с рождения, его тренируют особым образом, чтобы в бою двое как бы становились единым целым. Скакун, взятый «напрокат», таковым быть никак не мог.
Лаэмир был исключением из правила. Он и еще четверо юношей пока не принесли клятву верности, но уже считались Преданными. Они жили в казарме на общих основаниях, принимали участие в тренировках, стояли вместе со всеми в почетном карауле и имели право носить парадную форму. Но пока еще не полностью отреклись от всего личного. И Лаэмир решил на турнир выйти не в стандартных доспехах легионера, а в своих собственных. Правда, они остались дома, и он на ночь глядя пустился за ними в дорогу.