Кто-то зовет его. Он слышит этот голос и силится вспомнить, кому же он принадлежит. Это не родственники, не друзья, не одноклассники, это кто-то, кого уже… нет. Он так давно не слышал этот голос, что уже забыл, кому принадлежит.
Но голос зовет. И Петя знает, что это не чужой голос. Он ближе, чем любой другой, когда-то, давным-давно, возможно, в другой жизни, он шел на этот голос беспрекословно, как раб, как солдат, как… возлюбленный.
Господи… ужасающая догадка шевелится внутри.
Из пасти пещеры раздается приглушенный рык — злобный, голодный, от него холодеют жилы и стынет кровь, ноги отказываются сделать даже шаг, тело парализует от страха. Рык приближается.
Петя совершает над собой неимоверное усилие. Мочевой пузырь, кажется, вот-вот лопнет и он не сможет сдержаться. Хватаясь рукой за мокрую дрожащую стену, он шагает. Потом еще. И еще. Пальцы касаются ростков — как тогда, как тогда — он вспоминает поход с братьями Костровыми и Мышкиным вдоль ручья, тогда он тоже так полз по крутому склону, хватаясь за мокрые гнилые коренья — они выскальзывают из рук, и он едва не падает в гнилой ручей.
Только здесь коренья — тонкие и слизкие не выскальзывали, они хватали его за пальцы, оплетали их и старались задержать. Он отдергивал руку в отвращении и шел дальше, превозмогая страх. Он шел, потому что…
там была она.
Где-то из глубины этого смрадного ада все явственнее доносятся царапающие звуки когтей по голому камню, угрожающий рык потревоженных хранителей огненной пещеры приближается. И у него нет сомнений — победить их просто так не удастся, слишком сильны они в своем царстве мертвых, слишком беспощадны к тем, кто потревожит их покой.
Но Голос ему не мерещится, нет. Краем сознания он как будто понимает, что находится не совсем во сне, а где-то на границе между сном и явью, потому что детали… уж больно реалистичны детали. Вот, у стены пещеры почерневшая картонная коробка с надписью «Советское шампанское, 0,75 л. Не кантовать. Осторожно, хрупкое», разорванные пополам книги с темно-синими обложками и на каждой из них, он нагибается, чтобы удостовериться, в кружке знакомый профиль и чуть ниже — «В.И. Ульянов (Ленин). Том 1». Памятник этому человеку стоит на центральной площади Огненска. От книг пахнет затхлостью. Сколько они тут лежат? Годы? Десятки лет? Возможно и дольше. Сломанный детский стульчик без одной ножки — на его спинке наклейки от жвачки с изображением моделей машин, сидение разрисовано разноцветными фломастерами и в этом рисунке угадывается дом, знакомый кривой дом с черной крышей и крест-накрест перечеркнутыми окнами.