Все в государстве, казалось, было покойно, поэтому никто не имел повода жаловаться, так как Россия никогда не управлялась с большею кротостью, как в течение года правления великой княгини. Она любила оказывать милости и была, по-видимому, врагом всякой строгости. Она была бы счастлива, если бы домашнее ее поведение было так же хорошо, как в обществе, и если бы она слушалась советов умных людей, не привязываясь так в своей любимице.
Девица Юлиана фон Менгден получила такое воспитание, какое дается обыкновенно в Лифляндии дочерям помещиков, естественно предназначенным, как и во всякой другой стране, выйти замуж за какого-нибудь доброго дворянина и заниматься хозяйством в его имениях.
Так как в царствование императрицы Анны при дворе желали иметь фрейлинами лифляндок, и семейство баронов Менгден (принадлежавшее, впрочем, к числу древнейших в стране) пользовалось большим расположением герцога Курляндского, то три сестры из этой фамилии были вызваны одновременно. Старшая, по имени Доротея, вышла замуж за графа Миниха, сына фельдмаршала; вторая, Юлиана, была той любимицей великой княгини, о которой я только что упоминал, и буду еще иметь случай говорить многое; третья, Якобина, последовала вместе с любимицей за великой княгиней в ссылку; четвертая сестра, по имени Аврора, была также при дворе в правление регентши; она вышла впоследствии замуж за графа Лестока и разделила с ним его несчастие.
Легко понять, что девицы эти, мало видевшие людей, не обладали умом, необходимым для ведения дворцовых интриг; поэтому три и не вмешивались в них, но Юлиана, любимица правительницы, матери императора, захотела принимать участие в делах или, лучше сказать, от природы ленивая, она сумела передать этот порок своей повелительнице. Принцесса затягивала самые важные дела, оставалась по нескольку дней в своей комнате, принимая сколь возможно менее лиц, одетая в одной юбке и в шушуне, с ночным убором на голове, сделанном из платка. К правительнице допускались одни только друзья и родственники фаворитки, или иностранные министры, приглашенные составить партию в карты великой княгини. Такое странное поведение не могло не оскорблять русских сановников. Принц Антон Ульрих с грустью замечал влияние, которое девица Менгден имела на его супругу. Он делал ей по этому поводу замечания, но это повело только к частым ссорам между ними, и дало время царевне Елисавете спокойно провести необходимые интриги для восшествия на престол.
Между их высочествами возникали часто большие несогласия, продолжавшиеся по целым неделям, и фаворитка, вместо того, чтобы стараться примирить принца с принцессою, имела неосторожность еще более возбудить великую княгиню против ее супруга, а великая княгиня думала гораздо более о том, как бы пристроить свою любимицу, нежели о прочих делах империи. Она пожелала выдать ее замуж за графа Линара, министра польского короля. Обручение совершилось, и вслед за тем Линар уехал в Саксонию. Он хотел устроить там свои дела, вернуться затем для бракосочетания и должен был поступить в русскую службу в качестве обер-камергера. К счастию для него, он не успел еще вернуться, как на престол вступила императрица Елисавета. Великая княгиня подарила своей фаворитке большие поместья в Лифляндии и дом, принадлежавший генералу Густаву Бирону.