Между членами Кабинета не было большого единогласия, как между принцем и принцессою. Граф Остерман, более всего способствовавший удалению Миниха из зависти к власти первого министра, встретил нового соперника в лице графа Головкина, вице-канцлера империи, который не мог видеть без зависти, что принц Антон Ульрих был привязан к одному только графу Остерману, следовал только его советам и от него одного выслушивал доклады о делах. Для противодействия ему, Головкин предался великой княгине и приобрел ее полное доверие. Принцесса поручила исполнение некоторых чрезвычайно важных дел графу Головкину, не сказав о том ни своему супругу, ни графу Остерману. Граф Головкин также первый посоветовал великой княгине объявить себя императрицею, но намерение это (о котором я буду говорить в другом месте) не было выполнено по причине воспоследовавшего переворота.
Приготовления к войне со Швецией. — Генералиссимус делает смотр войскам. — Рождение принцессы Екатерины. — Объявление войны со Швецией. — Замечания о поведении шведов. — Начало неприятельских действий. — Русские вступают в шведскую Финляндию. — Фальшивая тревога. — Дело при Вильманстранде. — Армия возвращается в русскую Финляндию. — Приезд графа Левенгаупта в Финляндию. — Войска вступают на зимние квартиры. — Намерение великой княгини объявить себя императрицею. — Шведская армия снова выступает в поход. — Манифест графа Левенгаупта.
1741 г.
В то время, как все это происходило в Петербурге, в Стокгольме продолжался чрезвычайный сейм, и полученные оттуда известия говорили только о близком разрыве с Россией. Петербургское министерство долгое время полагало, что Швеция не объявит войны. Франция предложила в минувшем году свое посредничество и обе стороны приняли его. Поэтому в России льстили себя надеждою, что стокгольмский двор сделает при окончании сейма какие-нибудь предложения, и граф Остерман полагал даже, что в таком случае следует уступить Швеции Кексгольм с его округом, так как уже Петр I согласился уступить этот город с его окрестностями шведам в том случае, если бы они настаивали получить обратно часть завоеванной Финляндии. На этот раз шведы предпочли войну переговорам.
Нолькен, их министр в Петербурге, выехал оттуда в половине июля, под предлогом домашних дел, призывавших его в Померанию, где у него были поместья. В это время при дворе было уже известно, что Швеция решилась воевать, и что поэтому Нолькен более не возвратится. Так как Швеция была разделена на несколько партий, то русскому министру в Стокгольме, графу Бестужеву, было нетрудно узнать все, что происходило на сейме. Он знал все их решения так же хорошо, как если бы был членом тайного комитета.