Императрица Елисавета, усмотрев из доклада иностранной коллегии, 22-го января 1746 г., что король прусский, удерживая в своей службе известного лифляндца Гагерта, продолжает требовать увольнения из здешней службы Манштейна, «а как слышно, что он (Манштейн) в прежних годах, в прусской службе будучи, оттуда ушел и за то персона его на виселице долго содержана была, он же, чаятельно, здешний подданный, эстляндец; того ради соизволили указать, как в Берлине, через графа Чернышева, так и здесь, барону Мардефельду, при домогательстве об отпуске Гагерта, дать знать, что напрасно его величество об этом Манштейне, яко таком человеке, старается, который наперед сего уже из тамошней службы беглым и ошельмованным был персоною его на виселице, и который отсюда, по-видимому (видимо), обманом, на время отпросился, а для получения надлежащего абшида и приехать не хочет И разве до того же дойдет, что и здесь он за беглого признан (будет) и персона его тоже на виселице публично предъявлена будет».
Получив об этом заявление от Бестужева, Манштейн отвечал из Потсдама 11-го апреля 1746 года: 1) Из службы его величества короля прусского он никогда не дезертировал, но только для свидания с своим отцом был отпущен в Лифляндию. Отец и дядя его, бывший в то время шведским посланником в России, всевозможными увещеваниями старались склонить его перейти на русскую службу, но он не соглашался, пока бывший герцог Курляндский и, наконец, сама императрица Анна Ивановна к тому его не склонила, обещав: «Мы уже-де о том стараться станем, чтоб к нему его абшид из прусской службы прислан был». Итак, не его вина была и не в его воле состояло, чтобы назад в Пруссию возвратиться. 2) В прежней промемории он упоминал, что двоекратно, прежде еще своего отъезда из России, о своем увольнении просил; но, не получив увольнения, принужден, по отъезде своем, его домогаться, «ибо его обстоятельства всеконечно не дозволяли, чтобы он назад приехал». 3) Он не первый, а многие генералы и офицеры о своем увольнении вне государства просили и отставка им дана была. 4) За российско-императорского подданного его не могут признавать, ибо никогда в употреблении не бывало, «чтоб по матери называться или писаться». Хотя он и в России родился, но как его отец, так и он всегда иностранцами считались, так как они ни малейшего собственного поместья во всей Российской империи не имеют, меж тем как предки его несколько сотен лет прусскими подданными считаются, имея лены в королевстве прусском. То именье, которое он недавно себе купил, лежит также в землях его высочества короля. Может он еще обратить внимание и на то, что в продолжение всей своей службы в России во всех росписях он прусским подданным был писан 5) Ожидание аренды, право на которую отец его получил от ее величества императрицы Анны, не могло удержать его в русской службе, так как в том же указе прибавлено было: дать аренду, «когда он в российско-императорской службе останется». Объяснение свое Манштейн оканчивал новой просьбой об увольнении.