Принц Гессенский еще дальше пошел. Увлекши несколько природных русских генералов, также генерала Магнуса Бирона, двоюродного брата обер-камергера и ничтожнейшего ума человека, принц со всеми этими господами, одинаково недальними, часто держал совет. Наконец, когда прибыли в Крым и подошли к Бахчисараю, принц сделал им предложение: если фельдмаршал велит идти далее, то не слушаться этого приказания; а если он вздумает употребить власть, то арестовать его и передать начальство ему, принцу, как самому старшему генералу армии. В этом случае советники показали себя более рассудительными, нежели принц. Они возразили, что все, сколько их ни есть, ответят головой своей за такое предприятие; уличить фельдмаршала в каком-либо преступлении никак нельзя; инструкции его им неизвестны; поэтому они страшно рискуют, если употребят в отношении его силу. Они могли только представить фельдмаршалу о том, что болезни усиливаются в армии, и если не принять против этого мер, то вся армия погибнет. Принц должен был сообразоваться с этим мнением. Несмотря на то, принц втихомолку послал курьера с письмом к обер-камергеру. Этот же подлинное письмо обратил к графу Миниху. Можно себе представить, насколько этот случай усилил взаимную вражду обоих генералов, и удивительно ли, что они возненавидели друг друга смертельно. Принц несколько раз желал помириться, первый делал в этом смысле всякого рода попытки, однако граф не в состоянии был пересилить свое чувство и показать хотя тень доброжелательства; дело дошло до того, что даже при встречах, когда ему никак нельзя было не оказать принцу необходимой вежливости, заметно было по его виду, что она вынужденная.
Хотя Бирон и отослал письмо принца графу Миниху, однако оно произвело некоторое впечатление на двор и на кабинет, в котором считалось несколько врагов Миниха. Решено было обсудить поступки фельдмаршала в военном совете, под председательством фельдмаршала Ласи. Однако последний отказался от предложения, и дело на том остановилось. К великому счастию графа, его злейший враг, обер-шталмейстер граф Левенвольде умер в конце 1735 года. Иначе он не отделался бы так легко от беды.
Ничто так не служит в похвалу графу Ласи, ничто так не обнаруживает прямоты его души, как это отклонение от себя поручения подвергнуть следствию образ действий Миниха; несмотря на то что последний, будучи по службе моложе графа Ласи, возведен, однако, в звание фельдмаршала раньше его, Ласи не хотел быть ни на сколько причиною несчастия своего соперника.
Зимою граф Миних съездил в Петербург, где сумел поднять свой кредит, упавший в его отсутствие. Он так ловко оправдался перед императрицею, что она не только не сказала ему слова в осуждение, но еще дала ему в награду обширные поместья в Украйне, возвратившиеся в казну после смерти графа Вейсбаха.